СОКРОВИЩА ДРЕВНЕЙ АРХИТЕКТУРЫ

Что город — то норов, говорит старая русская пословица. В самом деле, каждый древнерусский город отличался своеобразием. И все же Псков при этом заметно выделялся среди всех своих собратьев особенным характером и даже обликом. Мощные каменные стены с грозными боевыми башнями охраняли в нем не только центральную часть — детинец, но и обширный посад, населенный простыми горожанами и богато украшенный многочисленными монастырями и храмами, тоже принадлежавшими не князьям и боярам, а посадским людям. Характер архитектуры псковских построек свидетельствует о том, что они являются созданием народного творчества.

Древний Псков — город-воин, прямой и непреклонный, исполненный верности своей земле и духа чести, всегда готовый отразить удар любого врага, был вместе с тем и городом-тружеником, необыкновенно искусным, талантливым и неутомимым. В эпоху расцвета Пскова его многочисленные мастера не только украшали и укрепляли родную Псковскую землю, но и работали далеко за ее рубежами. В частности, в течение XV—XVI веков они постоянно строили в Москве и других русских городах, выполняя различные задания, требовавшие кроме высокого умения зачастую также редкостной способности применяться к непривычным условиям, исключительной художественной одаренности и технической изобретательности.

Псков пришел к этому не сразу. Своеобразие культуры средневекового города коренилось в тех чертах его общественного уклада, которые в полной мере установились лишь к XIV веку. В образовании этого уклада важнейшую роль сыграли не только раннее развитие ремесленного производства и сравнительная слабость боярского землевладения на Псковской земле, но и высокие моральные свойства простых псковичей — их твердость и отвага, единение перед лицом врагов и верность родине.

Конечно, в псковских «концах» и ремесленных и купеческих объединениях не могло быть равенства между «лепшими», то есть более богатыми, и «меньшими» посадскими людьми, однако Псков не знал столь резких имущественных контрастов, какие были характерны для других городов Руси, в частности для его «старшего брата» — «Господина Великого Новгорода». Это имело важное значение и отразилось на характере псковской культуры. Влияние народных взглядов и вкусов на многие области культуры — явление, в той или иной мере вообще свойственное средневековью и получившее яркое выражение во всех древнерусских землях, — в Пскове оказалось особенно глубоким и наиболее отчетливо выраженным.

Многовековая жизнь древнего Пскова отдалена от нас все уносящим с собой временем. Но все же от нее остались весьма приметные следы. Труд многих поколений древних псковичей дал такие результаты, которых не смогли стереть с лица земли ни стихийные бедствия, ни ломки и перестройки, ни последствия коренных изменений во вкусах горожан.

Чрезвычайно разрушительными для Пскова были некоторые десятилетия второй половины XVI века и продолжительная пора в начале XVII века. В те времена многие из псковских монументальных зданий пострадали и сильно изменились к худшему, а немалая часть их совсем исчезла. Но еще несравненно губительнее отозвался на памятниках архитектуры, живописи и прикладного искусства древнего Пскова XVIII век. Он начался в Пскове испытаниями, связанными с Северной войной, глубоким экономическим упадком и печально знаменитыми «пожарным разорением» и «моровым поветрием» 1710 года.

К середине XVIII века обширные территории в Запсковье, Завеличье и в центральной части города, некогда заполненные плотно застроенными кварталами, превратились в огороды и пустыри. Многие древние улицы и переулки, совершенно обезлюдевшие, были заброшены, присоединены к садам, огородам и пожням и затем бесследно исчезли. Ни одно из сколько-нибудь значительных древних зданий Пскова не избежало тогда долговременного пребывания во власти стихий, нередко оставаясь в течение многих десятилетий без кровли.

К тому же XVIII век был временем коренной перемены вкусов господствовавших кругов русского общества. Нетрудно представить, какие последствия это принесло Пскову, подвергавшемуся тогда перестройкам и генеральной перепланировке. Если некоторые из древних псковских зданий не были тогда окончательно доломаны или совершенно переделаны, то только потому, что это оказывалось не по средствам их владельцам.

К середине XIX века, то есть к той поре, когда русская старина начала привлекать к себе внимание ученых, от архитектуры древнего Пскова на поверхности земли сохранилась лишь незначительная часть древних сооружений, которыми пользовались новые поколения псковичей, приспособлявшие их к своим новым потребностям и вкусам.

Удивляясь теперь прочности все еще существующих древних псковских зданий, нужно в то же время отдавать себе достаточно ясный отчет в том, что они утратили свой первоначальный вид и разгадать его бывает порой очень трудно.

Однако, как это ни удивительно на первый взгляд, исследователи Пскова, восторгавшиеся остатками псковской старины, очарованные тем ощущением древности, которое вызывают эти памятники, никогда отчетливо не представляли, насколько в действительности искажены эти древние сооружения. И даже теперь представление об архитектуре и искусстве древнего Пскова все еще продолжает строиться во многом на тех впечатлениях, которые дают остатки псковских древностей в их нынешнем состоянии.

Такое положение отразилось и на широких обобщениях, относящихся к архитектуре древнего Пскова. Переделки псковских храмов, продолжавшиеся на протяжении нескольких столетий, в конце концов придали разновременным и разнотипным зданиям почти одинаковый облик, уничтожили или скрыли многие из тех особенностей их, которые позволили бы судить о развитии древнепсковской церковной архитектуры. Это способствовало неверной датировке многих памятников и утверждению несправедливого мнения о якобы крайне медленном и весьма ограниченном развитии, почти неподвижности псковской архитектуры с XIV по XVIII век.

Но пока существуют псковские памятники, есть все же возможность проникнуть под покров, скрывающий их первоначальный вид, найти ключ к хронологии их архитектурных форм, уяснить подлинную картину развития псковской архитектуры и раскрыть черты творчества создавших ее зодчих.

Архитектурно-археологическое изучение памятников древнепсковского зодчества и окружающих их территорий может принести не только точные данные о самих этих памятниках, но и новые, неизвестные пока что сведения о жизни и быте древних псковичей и открыть нам широкие картины древнего Пскова в разные времена его существования.

Это имеет важное значение для понимания псковской архитектуры, так как только ясное и достаточно полное представление о жизни людей, для которых строились здания, дает возможность понять особенности этих зданий и оценить талант создавших их зодчих. В то же время без вполне отчетливого представления о городе в целом немыслимо судить о художественных качествах отдельных его построек. Город давал для каждой постройки фон и масштаб, вводил ее в определенные соотношения с другими слагаемыми архитектурного пейзажа. Масштаб основной застройки оказывал на восприятие входивших в нее зданий очень большое влияние.

Густой лабиринт улиц, казавшихся очень длинными из-за множества пересекавших их переулков и разнообразия перспектив, открывавшихся на их различных участках, огромное количество кварталов, которые представлялись большими, потому что были застроены в основном маленькими дворами с миниатюрными строениями, создавали впечатление чрезвычайной обширности древнего Пскова. Казавшиеся на этом фоне величественными и грандиозными каменные храмы и палаты чрезвычайно выразительно говорили о его богатстве.

Но влияние характера ансамбля всего города на восприятие отдельных зданий далеко не исчерпывается масштабностью. Оно весьма многосторонне. Ведь каждое строение или комплекс строений представляет собой как бы только одну ноту в общей могучей и сложной архитектурной симфонии города, и эта нота может получать совершенно различную окраску в зависимости от звучания всего оркестра в целом.

Очень трудно передать существенные черты этой картины. Конечно, проще всего было бы обойти эти трудности: повести читателя по современному Пскову, показывая памятники старины в их нынешнем состоянии, сообщая даты их постройки, названия, основные сведения о них и о истории города, не вдаваясь в вопрос об их былом виде и подлинных качествах. Даже искаженные разрушениями, переделками и наслоениями, памятники не лишены прелести, заключающейся прежде всего именно в их романтической загадочности, неизвестности их первоначального облика, в признаках их древности. Поэтому даже поверхностное ознакомление с ними может оказаться интересным и впечатляющим.

Однако наибольшую ценность в памятниках Пскова представляют, разумеется, не наносные поздние черты, а то подлинное, что было заложено в них первоначальными создателями. Поэтому в очерках о памятниках псковской архитектуры, помещенных в этой книге, читатель найдет и описание их былого вида, и характеристики архитектурных ансамблей города, которые уже не существуют и ныне недоступны для наблюдения, но в свое время определяли подлинный характер зданий, сохранившихся до наших дней.

Из памятников древнерусской архитектуры в Пскове сохранилось больше всего церквей. Гражданских построек намного меньше, и они дошли до нас в худшем состоянии, чем культовые. Это объясняется тем, что они чаще подвергались перестройкам в соответствии с разнообразными вкусами менявшихся владельцев. Но несмотря на это, уцелевшие памятники дают возможность составить ясное представление об основных особенностях и своеобразии псковской архитектуры.

Чтобы читатель не просто познакомился с памятниками древней архитектуры, но уяснил хотя бы в основных чертах картину развития псковской архитектуры, описание памятников дается по последовательным хронологическим периодам — от XII до XVII века.