Рис. 1. План и разрез здания кожевенного завода XVII в. у Волчьих ям (по обмеру с натуры):
а - места дымоходов; б - развалы печей; 1-1- уровень пола в здании в настоящее время.
Спегальский Ю.П.
Здание кожевенного завода XVII века в Пскове
(Краткие сообщения Института археологии АН СССР. Вып. 87. М., 1962).
(Ю.П.Спегальский. Избранные статьи. К 100-летию со дня рождения. Псков, 2009)
Сохранившиеся до нашего времени остатки производственных построек древнего Пскова не только не исследованы, но до сих пор не были даже выделены из общей массы памятников древнепсковской гражданской архитектуры, так что, в сущности, было неизвестно, существуют ли они. Между тем постройки производственного назначения отличались своеобразным, только им присущим, обликом и играли заметную роль в архитектурном пейзаже города. Особенно много их было по берегам р.Псковы. Из известных нам документов видно, что в XVI—XVII вв. на этой реке, в районе от Старого Примостья до Верхних Решеток, были расположены разного рода производства, в особенности те, которые нуждались в употреблении большого количества воды. Переписные книги Морозова и Дровнина 1585—1587 гг. перечисляют, кроме находившихся там двух десятков мельниц и почти такого же количества бань, еще две кузницы, пять мыловаренных «поварен» (на Запсковском берегу, у Старого Примостья)1, там же «вощеную», «сальную», пивную и винную «поварни»2, ближе к Верхним Решеткам, на том же берегу, «зелейную варницу», а на другом берегу («в Петровском конце») «варницы» пивную и винную, «вощеную», «сальную», мыльную3. Из некоторых документов XVII в. можно заключить, что на Запсковье у Псковы были снетосушильные предприятия4.
На р. Пскове были предприятия кожевенного производства. Из тех же книг Морозова и Дровнина видно, что участок этой реки, с берегами и островками, от Бродов до Верхних Решеток носил название «Кожевников»5. По переписи Морозова и Дровнина, вблизи Верхних Решеток «на острову» числится только одна кожевенная «варница»6. Но нужно учитывать, что перепись составлялась после Ливонской войны и осады Пскова 1581 г., почти совершенно разоривших псковское ремесло. До 1581 г. здесь, без сомнения, было сосредоточено несколько мастерских по выделке кожи, что только и могло послужить основанием для наименования этого района «Кожевниками».
Значительное развитие получило кожевенное производство в Пскове во второй половине XVII в. В то время наиболее богатые псковские купцы создавали собственные мастерские по выработке товаров из скупавшегося ими сырья, и, в частности, по выделке кожи. Из документов XVII в. и начала XVIII в. видно, что промышленные «кожевенные дворы» имели Русиновы, Н. И. Ямской, Поганкины. С. И. Поганкин в 1655 г. купил у «гостя» С. И. Стоянова довольно обширный «кожевной двор» на берегу р. Великой, на Завеличье, а вслед за этим приобрел соседний земельный участок, видимо, с целью расширения этого «двора»7. Эти новые, принадлежавшие псковским купцам, кожевенные производства, по сравнению с прежними мастерскими ремесленников, были крупными предприятиями, располагавшими большими количествами необработанного и полуобработанного сырья и дорогостоящим оборудованием. По этой причине для них стали возводиться каменные постройки.
До нашего времени на р. Пскове в районе бывших «Кожевников» дошли остатки каменных производственных зданий и среди них — двух больших построек, определенно принадлежавших кожевенным заводам XVII в. Одна из них находилась на островке, называющемся ныне «Милицейским островком». Помещавшееся в ней кожевенное производство действовало вплоть до 1917 г.8 В 1918—1919 гг. это здание потеряло крышу, начало разрушаться и к 40-м годам нашего века почти сравнялось с землей9, оставшись неисследованным и нобмеренным10.
Автору привелось осматривать его в начале 20-х годов. Оно было двухэтажным, но второй этаж, возможно, являлся надстройкой, сделанной в ХVIII—XIX вв. Планировка этого здания была необычной. В нижнем этаже, кроме ряда сравнительно мелких помещений, была обширная, квадратная в плане палата, перекрытая сомкнутым сводом, опиравшимся на находившийся в центре палаты столб. Конструкция свода (без распалубок, хотя распалубки здесь были бы полезны), небольшие размеры и вытянутые пропорции окон говорили о принадлежности этой палаты к начальному этапу каменного гражданского строительства XVII в. в Пскове11. Особенно архаичным был круглый столб, поддерживающий свод, ничем не отличавшийся от столбов псковских палат XVI в.
В настоящее время верхний этаж этого здания полностью утрачен, исследовать же остатки его нижнего этажа можно только при помощи раскопок, которые пока не производились. Поэтому пока нет еще достаточного материала для суждения об этом памятнике.
Второе здание находится ниже по течению р. Псковы, на другой ее стороне, у так называемых «Волчьих ям». В 1918 г. оно горело, потеряло крышу и с тех пор все более разрушается. В конце XIX — начале XX в. в нем помещалась пекарня Енисейского полка, вследствие чего в литературе и в списках памятников архитектуры оно значится как «хлебопекарня». Исследователи псковской старины, начиная с М. В. Толстого, считали это здание, как и расположенные рядом жилые палаты XVII в., за постройку Козьмодемьянского монастыря с Гремячей горы12. Однако этот монастырь находился на значительном расстоянии от них и в XVII в., как и ранее, не мог распространяться на столь обширную территорию. Остатки большой старинной каменной постройки, принадлежавшей монастырю и обслуживавшей его нужды, находятся на Гремячей горе, недалеко от монастырской церкви. Рассматриваемое же нами здание, как показало обследование, проведенное автором в 1948 г., служило помещением для весьма крупного по масштабам XVII в. кожевенного завода, построенного, по всей вероятности, каким-то богатым псковским купцом.
В XVII в. оно находилось на островке. Проток, отделявший островок от берега, был засыпан не ранее середины XVIII в.— он еще показан на плане Пскова 1740 г. Как можно видеть из этого плана, островок имел весьма незначительную ширину, что отразилось на компоновке двора и его строения. Экономя площадь, строители прижали здание к краю островка, и при расширении оно получило из-за изгиба берега излом в плане.
Сохранившаяся часть этой постройки состоит из двух обширных, квадратных в плане, палат и одной продолговатой палаты меньшей площади (рис. 1). Дверные проемы, соединяющие палаты между собой, пробиты в позднее время. Первоначально палаты были разобщены и имели входы только со двора. В обеих больших палатах остались непеределанными древние оконные и дверные проемы, которые очень сильно пострадали от размораживания кладки, но все же до сих пор сохранили отпечатки заложенных при постройке деревянных оконных колод, остатки крюков для навески ставен и петель для крюков, запиравших ставни. На чертежах обмеров эти проемы показаны в их первоначальном виде. Решеток в окнах не было. Окна малой палаты переделаны, а следов их первоначальных форм не удалось обнаружить. В двух больших палатах в сводах сделаны при кладке проемы для дымоходов, которые свидетельствуют о бывших здесь первоначально печах и указывают приблизительно места их расположения (рис. 1). Малая палата не имела дымоходов, следовательно, печи в ней не было. К торцу здания была пристроена, несомненно, в XVII в. еще одна квадратная палата. От нее сохранились только нижняя часть стен и остатки развалов двух больших печей (см. рис. 1). Была ли эта палата перекрыта сводом,— сказать определенно нельзя, но значительная толщина ее стен позволяет это предполагать. Крупные размеры, отличающие это сооружение, расположение распалубок там, где в них не было практической необходимости, т. е. в чисто декоративных целях (на поперечных стенах), очень правильные очертания этих распалубок и их симметричное распределение — характерны для каменного строительства Пскова последней четверти XVII в. Таким образом, можно датировать здание этим временем.
Заложенный при обследовании в 1948 г. в одной из больших палат шурф размером 1,5 х 1,5 м (место его показано на плане — рис. 1) дал материал, свидетельствующий о том, что в этом здании, в самом начале его существования, помещалось кожевенное производство. Шурф прорезал девять очень четко выраженных напластований.
На глубине 2,2 м от современного уровня была раскрыта природная поверхность островка, образованного наносами мелкого речного песка.
Слой № 1 лежит на этой песчаной поверхности и состоит из черной земли. Толщина его — 2,5 см. Это, по-видимому, подсыпка под первоначальный пол, сделанная из рыхлой земли при постройке здания.
Слой № 2 — выстилка из больших известняковых лещадных плит, толщиной в среднем около 5 см — первоначальный пол.
Слой № 3 полностью состоит из отбросов кожевенного производства: остатков шерсти, извести, большого количества золы, отработанных дубителей (древесной коры) и небольшого количества углей. Толщина его — 0,75 м. Этот слой показывает, что за время работы кожевенного завода каменный пол палаты оказался заваленным напластованиями отбросов производства. Количество этих отбросов говорит о том, что завод действовал довольно долгое время.
Слой № 4 образован в основном остатками разрушенной печи XVII в. В его состав входят перегоревший булыжный камень, битый печной кирпич XVII в. и глина. Толщина его — около 0,25 м. Этот слой показывает, что в палате находилась печь имевшая весьма большие размеры, и что когда кожевенное производство здесь было прекращено, печь была разрушена».
Слой № 5 представляет собой небольшое количество земли, смешанной с плитным щебнем и мусором. Толщина слоя — 12—15 см. Этот слой свидетельствует о том, что после прекращения работы кожевенного завода здание не использовалось продолжительное время, измерявшееся не одним десятком лет. За это время отложился слой около 13 см, тогда как за время пустования здания — с 1918 по 1949 г.— наслоилось только 9 см.
Слой № 6 состоит полностью из плитного щебня и раздробленного известняково-песчаного раствора, т. е. представляет собой мусор, оставшийся от разборки кладки из известняковой плиты на известковом растворе. Толщина его — 0,68—0,7 м. Слой № 6 показывает, что после запустения внутрь здания было засыпано большое количество строительного мусора, образовавшегося от разборки каменной кладки. При толщине пласта около 0,7 м общий объем этого мусора внутри здания превышает 200 куб. м. Так как он поступил в палаты снаружи, несомненно, большая часть его осталась вне здания, и общий его объем был не менее 1000 куб. м. Такое количество остатков от разборки кладки на этом отрезке узенького островка могло появиться в результате сломки верхнего этажа того же здания.
Слой № 7 — песчаная подсыпка толщиной 5 см.
Слой № 8 — пол из кирпича, уложенного в елку на ребро. Слой № 7 и 8, т. е. песчаная подсыпка и кирпичный пол, свидетельствуют о том, что оставшаяся часть здания, после его частичной разборки, была приспособлена для использования. Пол этот служил до 1918 г.
Слой № 9 — мусор, скопившийся здесь с 1918 г., состоящий главным образом, из щебня, земли и остатков печи. Толщина его — 9—10 см.
Две большие палаты первого этажа отличаются особенной толщиной стен (она превышает 2 м). По-видимому, второй этаж был именно над этими палатами и состоял из двух таких же обширных квадратных помещений. В стене, разделяющей большие палаты, сохранилась нижняя часть лестницы, которая вела во второй этаж. Площадь помещений нижнего этажа равнялась 350 кв. м, площадь верхних — около 250 кв. м; следовательно, общая площадь производственных помещений здания была весьма значительной по тем временам — около 600 кв. м.
Кожевенное производство можно расчленить на два основных цикла, из которых первый связан с мокрой обработкой кожи (замачивание, золка, мездрение, бучение, дубление и промывка), а во второй входят сухие операции (уколачивание, лощение, разминание, выглаживание, жировка). Если в первом этаже было естественным разместить мокрые процессы, то сухую обработку кожи было удобнее перенести в верхний этаж.
Особенности сохранившихся помещений связаны с их назначением. Окна больших палат первого этажа, обращенные к солнечной стороне, высоко подняты. Их подоконники сделаны на более чем двухметровой высоте над первоначальным полом, а вершины распалубок достигают высоты почти 5 м. Это было вызвано не только тем, что в палатах стояли высокие чаны, но и стремлением строителей наилучшим образом, осветить палаты. С этой целью окнам придана необычная форма — их перемычки слиты заподлицо с распалубками сводов13.
Благодаря такому устройству солнечный свет отражался от широких, ничем не затемненных поверхностей распалубок, рассеиваясь по всей палате и в значительной части падая сверху. При обычном устройстве наиболее широкая часть распалубки оставалась бы в тени, падающей от выступающей перемычки окна. Если в наше время освещенность принято определять соотношением площади пола помещения к площади световых проемов, то освещенность старинных псковских палат, с их выбеленными толстыми стенами и сводчатыми перекрытиями, зависела не только от величины самих проемов окон, но также, в весьма значительной степени, от величины и положения поверхностей, отражавших и рассеивавших попадающий в окна свет. Устройство окон описываемых здесь палат показывает, что псковские каменщики XVII в. учитывали это обстоятельство и умело пользовались им.
Кроме этих, в обеих палатах было еще по одному окну, обращенному на северо-восток. Устройство их обычное и подоконники их расположены на обычной высоте (около 1 м над уровнем старого пола). По-видимому, около этих окон не было чанов, а производились такие работы, как поротье, сбивка волоса, мездренье. Без сомнения, соображениями удобства расположения отдельных процессов производства продиктован и выбор мест входов и печей. Как уже было сказано, низ стен закрыт (как внутри, так и снаружи здания) на высоту более 2 м и потому ничего нельзя сказать о способах приема чистой воды и удаления отработанной жидкости. Вероятно, для последней цели были сделаны какие-то каналы или проемы.
Невозможно восстановить вид верхнего этажа, хотя толщина стен позволяет считать, что и верхние палаты были перекрыты сводами, в чем противопожарные соображения играли большую роль. Наверху не должно было быть чанов, а работали на столах, окна не были подняты высоко, и была уменьшена и общая высота помещений.
На примере этого памятника можно уяснить некоторые особенности производственных построек древнего Пскова14. Но в Пскове существуют и другие остатки такого рода зданий. Исследование их дало бы более полный и интересней материал.
_______________
1 - Эти «поварни» во время переписи уже были заброшены. назад
2 - Сборник МАМЮ, т. V, 1913, с. 73. назад
3 - Там же, с. 11. назад
4 - К. Г. Евлентьев. Книги псковитина посадского торгового человека Поганкина. Псков, 1870, ч. II, с. 6. назад
5 - Сборник МАМЮ, т. V, стр 18,19. назад
6 - Там же, с. 11. назад
7 - К. Г. Евлентьев. Указ. соч., ч. I, с. 45. назад
8 - В конце XIX — начале XX в. оно было собственностью псковского купца Булынникова. Улица, проходившая вдоль берега вблизи островка, называлась тогда Кожевенной улицей. назад
9 - Нужно отметить, что со времени постройки этого здания вокруг него образовался значительный культурный слой (не менее 1,5 м). назад
10 - Существуют лишь кроки его частичного обмера (в рукописном архиве ЛОИА) и фотографии (в фотоархиве ЛОИА). назад
11 - Датировать этот этап можно только лишь приблизительно, периодом до 30-х годов XVII в., может быть, началом 30-х годов. Примерные датировки, приведенные здесь и ниже, построенные на анализе строительно-архитектурных приемов, основаны на материалах исследования автором псковских каменных жилых зданий XVI—XVII вв. Это исследование в настоящее время готовится автором для опубликования. назад
12 - М. Толстой. Святыни и древности Пскова. М., 1861, с. 60; Н. Ф. Окулич-Казарин. Спутник по древнему Пскову. Псков, 1911, с. 204. назад
13 - Необычность таких окон отмечал Н. Ф. Окулич-Казарин. Он писал: «...Замечательны глубокие распалубки сводов» (Н. Ф. Окулич-Казарин. Указ. соч., с. 204). назад
14 - Эти особенности выявляются сравнением таких построек с жилыми, административными, торговыми. назад
|