Переходя к рассказу о жителях Пскова и псковской земли - псковичах, следует прежде всего воздать им должное за их стойкую, упорную, героическую защиту Русской земли, не окрепшей еще и окруженной страшными врагами, за ту боевую службу, которую псковичи несли, начиная с древнейших времен Руси и почти до Петра.
Достаточно беглого взгляда на географическую карту России, для того чтобы понять, что псковской земле суждена была историей труднейшая задача - послужить для Руси заслоном на опаснейшем участке ее границ, ставшим особенно опасным после того, как в Прибалтику вторглись немецкие завоеватели.
Это была тяжелая, но вместе с тем и почетнейшая задача. Более чем полтысячи лет псковичи со славой выполняли ее, послужили всему русскому народу и всей русской земле, сдержали свирепый напор врагов до тех пор, пока сплотившаяся, окрепшая и набравшаяся сил Русь не отбросила их. За это время Псков вынес много десятков войн, вернее же, в течение нескольких столетий вел почти беспрерывную войну, двадцать шесть раз был осаждаем врагами, перенес тягчайшие испытания и вышел из них победителем, не сдавал, не изменил Русской земле, ничем не уронил себя. "Чести моей никому не отдам" - написано на мече первого псковского князя Всеволода-Гавриила Ярославича. Можно с полным основанием сказать, что этот девиз, мог бы служить девизом всего Пскова.
Жестока была борьба псковичей с немцами. Эти исконные наши враги в XII веке, проливая потоки крови и слез своих жертв, предавая всё огню и мечу, вторглись в богатую Прибалтику, мирно процветавшую до того под покровительством русских. Покровители Прибалтики - полоцкие князья были изгнаны из нее. После жесточайшей борьбы пал последний оплот русских в Прибалтике - Юрьев. Жителей его, как эстов, так и русских, немцы зверски истребили, всех до единого. В первых годах XIII века немцы построили свой оплот в Прибалтике - Ригу, организовали рыцарские ордена, назначением которых было завоевание и ограбление чужих земель - вначале Прибалтики, а вслед за нею - Руси.
Немецкие рыцарские ордена были грозной военной силой, хорошо организованной и вооруженной по самому последнему слову тогдашней военной техники. Неизменным их оружием служило также предательство, клятвопреступление, подлость. Самый гнусный обман и предательство немцы считали не только допустимым, но и похвальным делом.
Предавая Прибалтику разграблению, немцы, действуя путем подлого обмана, натравливали ее отдельные племена друг на друга, облегчая себе этим борьбу с ними. Земли эстов, леттов, ливов и других народов Прибалтики были опустошены, сожжены, превращены почти в пустыню. Вот как описывает эпизоды этих походов немецкая же хроника: "Придя туда, мы разделили войско свое по всем дорогам, деревням и областям той страны и стали всё сжигать и уничтожать, Мужчин всех убивали, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней". "Не имели покоя... пока... окончательно не разорили ту область, обратив ее в пустыню, так что ни людей, ни съестного в ней не осталось". "Захватили эстов... и перебили их. Деревни, какие еще оставались, сожгли, и всё, что прежде было недоделано, тщательно закончили".
После того как Прибалтика была разграблена и завоевана, целью этой бронированной орды стало завоевание и разграбление Руси.
К началу XIII века немцы вплотную подошли к границам Псковской земли. С тех пор почти вся тяжесть борьбы с немцами, которые, "как волки рыскающие в пустыне", по выражению нашего летописца, бросались на Русь, легла на плечи Пскова. Несколько столетий псковичи не знали передышки в жестокой борьбе. Немцы скоро поняли, с кем они имеют дело, почувствовали силу и сплоченность русских. Не переставая мечтать о завоевании русской земли, они изощрялись во всевозможных подлостях. Они торжественно заключили мир с Псковом для того, чтобы усыпить бдительность псковичей, и нападали во время мира на псковские села и пригороды, грабили, жгли и убивали и поспешно скрывались до появления псковской рати; они захватывали псковских купцов, отнимали у них товары, убивали их или требовали за их освобождение выкупов.
Немцы подсылали в Псков поджигателей с задачей сжечь запасы продовольствия, оружие и укрепления Пскова, убивали во время мира псковских послов, пытались действовать при помощи подкупов. Но все их усилия были напрасны. Русь остановила немецкие орды. Долго немцы не отваживались начать серьезную войну с Псковом - до тех пор, пока им не удалось заручиться помощью предателей и изменников.
В 1240 году продажный авантюрист, князь Ярослав, злейший враг Пскова, изгнанный в свое время псковичами, помог немцам войти в Псковский пригород Изборск. В Пскове в это время действовала группа бояр, во главе с изменником Твердилой, подкупленная немцами. Твердила услал к Изборску псковскую рать, тайно известив об этом немцев, и открыл ворота Пскова немецкому войску. Два года просидели немцы в Пскове. Только в 1242 году новгородский князь Александр Ярославич "Невский", собрав войско из новгородцев, карел, ладожан, ижорцев и псковичей, изгнал немцев из Пскова и разбил их на льду Чудского озера.
Этот случай, когда немцам при помощи предательства, удалось захватить Псков, так и остался единственным случаем захвата Пскова врагами, вплоть до XX века. Никогда больше до XX века ни одно войско не могло ворваться в этот твердый, непреклонный город и захватить его, ни одна враждебная армия не добивалась под стенами Пскова ничего, кроме поражения. Успешность борьбы псковичей с немцами и другими врагами Руси объясняется прежде всего исключительной храбростью псковичей, их умением воевать, удалью, стойкостью и их горячей любовью к своей Родине. Удаль и мужество псковичей множество раз были испытаны в продолжение нескольких веков.
Сами немцы были вынуждены удивляться мужеству, воинственности псковичей, их быстроте и решительности. Псковичи не только отбивали все нападения сильнейшего врага и не давали ему покорить хотя бы клочок своей земли, но мстили врагу и сами не раз ходили к немцам с огнем и мечом. "Слышал про мужество ваше во всех странах", - говорил псковичам в 1266 году пришедший из Литвы князь Довмонт. Знаменитый полководец XVI века польский король Стефан-Баторий, после того как он получил под Псковом жестокий отпор, писал потом о русских: "они в защите своих городов не думают о жизни; хладнокровно становятся на места убитых или взорванных действием подкопа, заграждая проломы грудью, день и ночь сражаясь, едят один хлеб, умирают от голода, но не сдаются, чтобы не изменить своему государю… самые жены мужествуют с ними, или гася огонь, или с высоты стен опуская камни и бревна в неприятелей".
Из многих свидетельств известно, что жители Пскова, его пригородов и сел, способные биться с врагом, держать оружие, были воинами, не исключая даже духовенства. Известны случаи, когда из среды псковского духовенства появлялись знающие и опытные воины, руководившие отрядами.
Под командой храброго князя Довмонта-Тимофея, пришедшего в Псков из Литвы и очень, любимого псковичами, девяносто псковских воинов разгромили литовскую рать в семьсот человек, перебив всех князей литовских и великого князя Гогорта и наполнили трупами Двину. [1] В другой раз, когда немцы неожиданно напали на окраинные псковские села, Довмонт с шестьюдесятью псковичами догнал на реке Мироновне немецкое войско в восемьсот человек, разбил его, частью изрубил, частью потопил. [2]
Разъяренный магистр ордена собрал громадное войско, пешее и конное, с метательными, стенобитными орудиями и осадными башнями, и привел его по суху и по водяным путям к Пскову, намереваясь взять его осадой: "Князя Довмонта руками взять, а мужей псковичей одних мечами иссечь, а других в работу взять", - говорит псковский летописец. Довмонт с небольшой дружиной немедленно вышел из города навстречу немцам и разбил их. Немцы с позором бежали.
Еще раз пытались они расквитаться с Довмонтом, напали неожиданно с громадным войском, захватили врасплох монастыри и посады за городом, убили монахов, женщин и детей и намеревались осадить Псков. Довмонт не стал ожидать возвращения большой псковской рати, которой в то время не было в Пскове. В ярости выехал он с малой дружиной своей и дружиной псковича Ивана Дорогомиловича и ударил на немцев. "Была злая сеча, какой никогда не бывало у Пскова; ранили самого немецкого командира в голову, а прочие вскоре бросили оружие свое и устремились бежать, устрашенные мужеством Довмонта и псковичей" - говорит летопись. Далее летописец добавляет: "Прославилось имя князей наших во всех странах и было имя их грозно на ратях… и был грозен голос их перед полками, как труба звенящий и были они победителями, а не побеждаемыми". В те времена имя Довмонта гремело наряду с именем Александра Невского.
После Довмонта псковичи попрежнему громили немцев, не обращая внимания на численное превосходство врага, выходили победителями из самых тяжелых положений.
Как примеры можно было бы привести: героическую борьбу псковичей с громадным немецким войском, осадившим Псков в 1324 году, походы псковичей в немецкие земли и другие сражения и походы. Как ни "притужно", по их собственному выражению, было псковичам в 1324 году, как ни велико численное превосходство немцев, псковичи разбили их огромное войско, изрубили, частью потопили в реке.
В 1343 году немцы пытались уничтожить псковский отряд, возвращавшийся из похода, но псковичи, справились с немецкой погоней, превосходившей в несколько раз их по численности. В 1407 году, в одном из сражений на территории немцев, псковичи на протяжении пятнадцати верст гнали и истребляли немецкое войско. Потери немцев вдесятеро превосходили потери псковичей. В 1426 году четыреста псковичей разбили семитысячную рать Литвы и татар. [3]
Горячей и трогательной любовью любили псковичи свою родину. В тяжелую годину псковичам никогда не приходила в голову мысль покинуть ее - это они считали самым худшим несчастьем. "На небо не взлететь, а под землю не уйти", - говорит летописец, описывая переживания псковичей в 1510 году, когда в Пскове было тяжело оставаться и множество иностранцев покидало Псков. Горячо любя свой родной город и Псковщину и постоянно ведя тяжелую борьбу за свое существование, псковичи очень рано пришли к сознанию единства русских людей и связи Пскова со всей русской землей. Являясь щитом, заслоняющим Россию от врагов, передовым ее бастионом, Псков, естественно, пришел к такому выводу. Когда псковичам было тяжело, куда они могли обратить свои взоры за помощью, как не к своим единокровным братьям - русским?
Тяжелый опыт борьбы с врагом наглядно доказывал псковичам необходимость единения русской земли. Как только начинает укрепляться и становиться собирательницей Руси Москва, Псков делается ее верным союзником, вступает с ней во все более тесную связь, перешедшую в зависимость, а затем совершенно сливается с Московским государством.
Не случайно Псков дольше всех других русских городов сохранял свою юридическую независимость, свои особые обычаи. Не случайно и то, что Псков согласился присоединиться к Московскому государству без сопротивления, не пролив ни капли крови. Москва покровительствовала Пскову, как своему надежному союзнику, и потому долго не трогала его старинных привилегий, С 1400 года вошло в обычай у псковичей просить себе князей "от руки" Московского государя, просить у него военной помощи или дипломатического вмешательства в дела Пскова, "печаловатися о своих мужах псковичах". "Господарь князь великий Василий Васильевич, приобижены есмя от поганых немец…" - жаловались псковичи великому князю Московскому в 1461 году. "Я вас, свою отчину хочу жаловать и оборонять от поганых, также как отцы наши и деды", - отвечал великий князь.
Именно псковичи, познавшие на собственном опыте, как важно дело собирания Руси в единое государство, признали роль великих князей Московских. Никто иной, как псковский старец Филофей, в начале XVI века сформулировал знаменитую мысль, что "два Рима пали, третий стоит, а четвертому не быть", что "все царства христианские пришли вконец и сошлись в единое царство Российское". Называя Москву "третьим Римом", Филофей писал, что к подножию этого третьего Рима "сойдутся все поколения земные и не будет ему конца". Конечно, должно было наступить время, когда Псков должен был потерять свою независимость и свои особые обычаи и положение и войти в состав единого Русского Государства.
Если вначале псковичи, принимая "от руки" московского государя князя, принимали того, кто им был по душе, то впоследствии великий князь стал сам назначать князей, не считаясь с желанием псковичей. Обычаи псковичей, согласно которым князь, неугодный псковичам, мог быть изгнан из Пскова вечем, становились в разрез с практикой Московских государей. В конце концов Псков должен был отказаться от своих "старин" и войти на равных правах в общий сонм городов Московского государства. Как ни тяжело было псковичам отказаться от многих своих обычаев, от своей вольности, от веча, все же они понимали, что необходимо слиться со всей русской землей. Со слезами на глазах псковичи расставались со своим вечевым колоколом. "Нам, псковичам, от государя своего великого князя Московского не итти на Литву, ни к немцам". "Бог волен, да государь в своей вотчине во Пскове, и в нас, и в колоколе нашем, а мы прежнего целования своего не хотим изменити и на себя кровопролитие приняти; и мы на государя своего руки подняти и в городе заперетися не хотим". Так говорили псковичи, расставаясь с своей вольностью.
Понятно, что войдя сознательно в состав Московского государства, Псков не потерял своей былой воинской доблести и не перестал, так же как и прежде, служить верным защитником русской земли. Преданность псковичей русской земле, русскому государству блестяще выразилась в 1581 и 1615 годах, когда героическая стойкость Пскова спасала Россию от величайших опасностей.
В 1581 году польский король Стефан - Баторий разорял русскую землю. Полоцк, Северские города, Велиж, Усвят, Великие Луки, Невель, Озерище, Заволочье, Холм, Старая Русса и другие крепости были в руках врагов. Баторий требовал уступки ему всей только что завоеванной русскими Ливонии, Северских городов, Смоленска, Пскова, Новгорода и уплаты ему контрибуции.
Мир на таких условиях не был принят, и война разгоралась с новой силой; Баторий уже распределял русские земли между своими вельможами.
С отборной стотысячной армией Баторий решил отрезать Ливонию от Руси, для того чтобы лишить русские гарнизоны в Ливонии снабжения и переморить их голодом. Для этого он должен был взять Псков.
26 августа 1581 года, после того как Баторий взял псковские пригороды - Опочку, Красный и Остров, он с основной массой своих войск подошел к Пскову и обложил его. Защитников Пскова было вдвое меньше, чем врагов. Выполнив все осадные работы, построив все убежища, траншеи и батареи, поляки 7 сентября начали бомбардировку стен, а 8-го в стене между Покровской и Свинорской башнями было пробито несколько больших проломов.
Немедленно начался штурм. Польские гусары, закованные с ног до головы в стальные доспехи, пехота в кольчугах и шлемах, венгерцы, и немцы в блестящих латах хлынули, как бурный поток, к проломам с развернутыми знаменами, сверкая доспехами, мечами и саблями и укрываясь щитами.
В Пскове зазвонил осадный колокол, призывая к бою. Войска Батория пробились в проломы и заняли обе башни. Увидев, какая опасность грозит их городу, какая решительная минута настает, псковичи все до единого бросились к проломам. Таково было воодушевление их, что даже женщины и старцы приняли участие в битве.
Враги были вышвырнуты из проломов, вышиблены из башен. Псковичи продолжали сечу за стенами города. Потеряв 863 человека, они истребили около 5 тысяч врагов, в том числе около восьмидесяти знатных вельмож и любимца Батория, венгерского полководца Бекеша. Баторий считал, что он потеряет плоды трехлетней войны с Россией, если не возьмет Псков, и что нужно умереть, но добиться сдачи Пскова. Узнав силу псковичей в бою, он сделал попытку прельстить их обещаниями. Он обещал псковичам возвратить их самостоятельность, вернуть их древние обычаи и вольность, если псковичи сдадут ему город. В случае отказа он угрожал псковичам беспощадным кровопролитием и гибелью.
Но не знал он псковичей. "Не слушаем лести, не боимся угроз", - отвечали они. Несмотря на недостаток продовольствия и дров, псковичи оставались непреклонными. Осада затягивалась. Псковичи укрепляли стены, отбивали все попытки штурмовать город и делали вылазки. "Русские со стен безобразно ругаются и говорят: "Мы не сдадимся, а похороним вас в ваших же ямах, которые вы как псы роете против нас", - писал очевидец, поляк Пиотровский.
Войска Батория стали испытывать недостаток в деньгах, пище, одежде, порохе. Партизаны истребляли мелкие отряды польских фуражиров. Начались холода. "О Боже, какой страшный холод", - жаловался тот же Пиотровский, - "мне в Польше никогда не случалось переносить такого".
Войска Батория стали роптать. Часть немецких наемников ушла. "Король хочет держать слово; не возьмет города, но может умереть в снегах псковских", - писал один литовский вельможа своему другу. Тридцать один штурм был отбит, и сорок вылазок сделали псковичи. Самые хитрые проделки Батория не принесли ему успеха, и надежды на взятие Пскова больше не было, 6 февраля 1582 года войска Батория отступили от Пскова. "Боже, как жаль тех трудов и денег, которые мы потратили под Псковом", - сокрушался поляк Пиотровский.
Вот что говорил по этому поводу про Псков и про псковского воеводу Шуйского наш историк Карамзин: "Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности и память сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени".
Не меньшую услугу оказали псковичи России в 1615 году. Россия еще не успела тогда оправиться от страшных бедствий Смутного времени. Тяжелым положением России спешил воспользоваться прославленный полководец шведский король Густав-Адольф. Он напал на разоренную, измученную, обезлюдевшую русскую землю. Новгород был в руках, шведов. Вслед за ним были захвачены Гдов, Тихвин, Порхов, Ладога, Старая Русса.
В августе 1614 года Густав-Адольф предложил псковичам добровольно сдаться ему, грозя, в случае сопротивления, беспощадной местью. "Пусть жители Пскова знают, что король обращается к ним с настоящим письмом только из сожаления к их крайней нужде", - писал он. Действительно, Псков был совершенно разорен опустошительными событиями Смутного времени, когда он переживал самые разнообразные бедствия, и сгорел дотла вместе с оружием, порохом и запасами продовольствия. Из его населения, достигавшего до Смутного времени семидесяти, а по некоторым данным ста тысяч человек, оставалось здоровых людей, способных к бою, не более полутора тысяч человек и кроме того пятьсот конных и тысяча пеших воинов. Тем не менее, когда шестнадцатитысячное шведское войско появилось у Пскова, богатыри-псковичи не только не устрашились его, но сами вышли в поле, напали на шведов, нанесли им урон и убили фельдмаршала Эверта Горна, "одного, из лучших героев Швеции" - по признанию самих шведов. Осада продолжалась с 30 июля по 27 октября. Шведы жестоко бомбардировали город, пытались при помощи обмана ночью ворваться в него, штурмовали, но неудачно. Необыкновенная стойкость псковичей не ослабевала. В Пскове начался голод и болезни, но псковичи не желали и слушать мирных предложений Густава-Адольфа, не желали даже перемирия.
9 октября произошел наиболее сильный, решительный штурм. "И побиша их множество из оружия и камением и калом обваряюще и отидоша посрамлены", - говорит псковский летописец. Прогнав шведов со стен, псковичи загнали их в их же окопы и хотели увезти шведские пушки, но не смогли этого сделать из-за большой тяжести их. Может показаться невероятным, что менее чем три тысячи псковичей били шестнадцатитысячное шведское войско, считавшееся тогда лучшим войском в мире, предводительствуемое знаменитейшим полководцем и испытан-ными в боях, искуснейшими военачальниками. Однако сами шведы описывают и признают все эти факты и, следовательно, невозможно сомневаться в их точности. Что псковичи были удальцами, не знающими страха перед врагами, они доказали очень много раз. "Золотыми буквами вписана история Пскова в общую историю русской земли. Боевая доблесть псковитян удостоверена не только нашими летописями, но и свидетельством наших врагов", - говорит знаток Пскова Окулич-Казарин
В делах и нравах наших предков - псковичей сказались лучшие качества русского народа. Псков избежал татарского ига и оно не наложило отпечатка на его нравы, обычаи, его культуру. Пожалуй, отчасти именно поэтому нравы и обычаи псковичей и их искусство представляют для нас большой интерес.
Страшные для врагов в бою, псковичи отличались в обычной жизни скромностью, сердечностью, мягкостью и вежливостью обращения, общительностью, терпимостью к людям иной национальности и веры, уважением к женщине. Честность псковичей особенно отмечалась иностранцами.
Герберштейн в своих "Записках о Московии", отзываясь с похвалой об "общительных и даже утонченных" нравах псковичей, одновременно замечает, что псковские купцы в торговых сделках отличаются исключительной честностью и прямотой, не тратя слов на обман покупателя, а коротко и ясно объясняя дело. По очень верному замечанию Ключевского, "в псковских законах проявляется необыкновенное доверие к совести тяжущихся на суде и несомненно, это доверие имело опору в характере быта псковичей".
Чувство долга, понятие чести было в среде псковичей чрезвычайно высоко развито. История знает примеры поступков всего Пскова, исполненных чести и благородства и редкостной верности своему слову. Таково - заступничество Пскова за великого князя Александра Михайловича в 1327 году. Александр Михайлович, тверской князь и великий князь всей Руси, совершил смелое дело. В разгар татарского владычества он восстал и истребил в Твери татар. Остальные русские князья не посмели присоединиться к нему. Посланное разгневанным ханом татарское войско жестоко наказало Тверь, Кашин, Торжок и их пригороды. Александр бежал. Никто не решался принять князя. Перед угрозой нового страшного татарского нашествия, не решалась заступиться за смелого великого князя, ослушаться грозного хана Золотой Орды. Псковичи приняли гонимого князя с честью, целовали ему крест и посадили на княжение в Пскове.
По повелению хана собрались русские князья, собрали войска под Новгородом, подняли новгородские войска и послали послов к Александру, прося его добровольно выехать в Орду. Александр хотел уступить, говоря, что пусть лучше он один погибнет, нежели будет страдать вся Русь. Но псковичи не согласились выдать князя. "Не езди господине в Орду, говорили они, что будет с тобой, пусть будет и с нами; умрем если нужно с тобой".
Бесстрашный город готовился к бою. Собравшиеся против Пскова князья, видя, что псковичи не уступят, и не решаясь прибегнуть к кровопролитию, уговорили московского митрополита Феогноста отлучить псковичей от церкви и предать проклятию, если они попрежнему не согласятся выдать Александра. Это была неслыханная мера, казнь по тем временам страшная. Но и это не поколебало верности псковичей. Будучи уверены в своей правоте, они не уступили. Тогда Александр решил уехать в Литву и сам отказался от княжения. "Братья мои и друзья мои, пусть не будет ни вашего целования на мне, ни моего на вас, только целуйте крест, что не выдадите, княгини моей. Псковичи обещали князю сохранить его семью, и он уехал в Литву.
Через полтора года он вернулся в Псков за своей семьей. Псковичи уговорили его, остаться и вновь сделали его своим князем. Десять лет княжил Александр в Пскове после этого.
Великодушие псковичей, их терпимость и уважение к людям иной национальности и иной веры доказывается историческими фактами. Известно, что в древнем Пскове жило много иностранцев и, очевидно, чувствовали себя в Пскове как дома, так как были случаи, когда они вместе с псковичами выступали в поход - мстить немцам за "псковские обиды". То, что мы знаем об отношениях псковичей с народами Прибалтики и литовцами наглядно убеждает в том, что псковичи старались жить в мире со своими соседями - язычниками, уважали их и помогали им в беде.
Даже из лживой немецкой "хроники Ливонии" явствует, что русские, жили в Ливонии мирно и что народы Прибалтики симпатизировали русским. Когда в 1265 году триста литовских семейств бежали, спасаясь от гнева литовского князя Воишелга, и нигде не находили приюта, именно псковичи приняли литовцев, заступились за них, помогли им, поселили в своем городе и уговорили их принять христианскую веру.
Наконец, самый любимый и чтимый псковичами князь, Довмонт-Тимофей был литовец, крестившийся в Пскове под влиянием псковичей, сделавших затем его своим князем. Понятно, что в отношениях между собой псковичи проявляли сердечность, почти семейственную. Недаром говорилось в боевом присловье псковичей: "братья псковичи! Кто стар - тот отец, кто млад - тот брат!" Конечно, эти слова отражали их привычные настроения.
Во время Страшного мора в 1352 году, косившего псковичей целыми семьями, чужие люди ухаживали за больными, несмотря на то, что им хорошо была известна заразительность и опасность болезни. Люди хоронили чужих умерших и, по выражению летописца, "память о них творили", "как подобает здоровым о больных, живым о мертвых помышлять".
Большого интереса заслуживает общественное и политическое устройство Пскова во времена его расцвета. Экономическое, развитие Пскова в качестве одного из крупных торговых центров, связанных с Прибалтикой, и положение его на границе Руси в непосредственной близости с враждебным ливонским орденом немецких рыцарей были главными причинами обособления Псковской земли в самостоятельную политическую систему.
Псков и Новгород соперничали между собой в балтийской торговле. Пскову постоянно приходилось обороняться от натиска ливонских рыцарей, а Новгород не всегда приходил на помощь соперничавшему с ним пригороду.
Уже во второй половине XII века, несмотря на юридическую зависимость от Новгорода, псковичи стали приглашать для военной защиты города князей без ведома и согласия Новгорода. Таким первым князем был князь Всеволод - Гавриил, затем князь Довмонт (1266-1299), прославившийся борьбой с Литвой и немцами за псковскую землю.
В 1348 году между Новгородом и Псковом был заключен Болотовский договор, по которому Новгород признал самостоятельность Пскова и назвал его своим "младшим братом", т.е. псковичи добились узаконения уже фактически существовавшего к тому времени положения. С этого времени начинается эпоха самостоятельности Пскова и его культурного расцвета.
Государственное устройство Пскова было близко к устройству новгородской феодальной республики.
Так же как и в Новгороде, власть в Пскове при деятельности веча фактически принадлежала крупному землевладельческому боярству, исполнительным органом которого был правительственный совет, называвшийся в Пскове "господой". Князь в Пскове имел еще меньшее влияние, чем в Новгороде. Вместе с тем окраинное положение города, его готовность отразить врага объединяла его жителей.
Избранные вечем посадники и утвержденные им представители города - сотские - составляли суд. Посадники "степенные", т. е. вновь избранные и "старые", т. е. бывшие ранее посадниками, сотские и старосты концов города составляли совет, который был подчинен вечу.
Князь был начальником войск, полководцем, обязанным руководить, всеми военными действиями и отвёчать за их успех перед Псковом. Вместе с посадниками, которые были обязаны контролировать действия князя и помогать ему, князь исполнял такие поручения, как дипломатические переговоры, посольства и т. п. За все это князь получал плату и "корм", предусмотренные законом. Когда князь отсутствовал, его заменяли посадники.
Город Псков делился на шесть "концов". Каждый конец имел свое самоуправление и решал свои дела общим собранием граждан конца - "кончанским вечем". Кончанское вече назначало "кончанского старосту" -исполнительную власть конца, который входил, как представитель конца, в совет. Каждый конец города был связан с двумя псковскими пригородами, из общего числа двенадцати, и приданными к ним сельскими местностями. При этом псковские пригороды имели свои самоуправления, т. е. веча, решавшие их дела.
Концы города делились на сотни, а сотни на улицы. Сотни избирали сотских, улицы имели также свои сходки и избирали "уличанских старост".
Важнейшими делами, входившими в компетенцию концов, были: постройка и содержание в порядке укреплений, благоустройство концов и заготовка военных припасов. На обязанности сотских было следить за правильностью мер и весов, исправностью улиц и мостовых и участие в суде.
Псковское вече собиралось по звону вечевого колокола, висевшего на Троицкой колокольнице у Довмонтова города. На месте собрания возвышалась "степень" - помост, на который поднимались выступавшие. Канцелярия веча, государственный архив и казна помещались в пристройках Троицкого собора.
[1] - Воскресенская летопись, т. VII, стр. 166.
[2] - Софийская летопись, т. V, стр. 193.
[3] - Псковская летопись, подготовленная к печати А. Насоновым, изд. Академии Наук СССР. 1941.
| Иллюстрации | 1 2 3 4 5 6 |
|