ПАМЯТНИКИ 1-ГО ПЕРИОДА РАЗВИТИЯ АРХИТЕКТУРЫ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ XVII ВЕКА

Строительство первых каменных палат в Пскове Ю.П.Спегальский связывает с освобождением после 1510 г. Крома от клетей (помещений для хранения товаров и ценного имущества). В Пскове во времена его самостоятельности все запасы города сберегались Кремле, или Кроме, как его называли псковичи. Однако после присоединения Пскова к Московскому государству кромские клети были освобождены от имущества жителей. Тогда же стали строить обширные палаты с погребами, складами, поварнями и трапезными, над которыми устраивались этажи с деревянными помещениями. Богатые жители Пскова вынуждены были строить такие дома с клетями для хранения ценного имущества уже в XVI в.

Исследователь отмечает только две дошедшие до нас и существующие в настоящее время над землей гражданские постройки XVI в.: монастырские палаты с трапезной на втором этаже в Снетогорском монастыре (1518 г.) и палаты бывшего подворья Елизаровского монастыря. По этому же принципу компоновались наиболее богатые постройки псковских купеческих палат XVI и XVII вв.

Сохранилось много остатков купеческих зданий XVII в. Эти наиболее старые богатые жилые здания, строившиеся по заказам представителей высшего слоя купечества, «отразили резкий контраст между уровнем благосостояния среднего посадского населения и богачей». Палаты и хоромы псковских богатейших купцов - «великих гостей» - поражали огромными размерами, превосходившими размеры монастырских палат, имели по три каменных этажа и господствовали не только над окрестными жилыми зданиями, но даже над крупными церквами.

«Жилище псковского богача представляло собой объединенные в одном объеме каменное хранилище, помещения с каменными стенами для приема гостей, оборудованные всем необходимым (большим количеством окон, печами, вытяжными отверстиями для вентиляции, обширными деревянными навесами над крылцами — «гульбищами»), и, наконец, деревянные этажи, заключавшие в себе собственно жилище, устроенное в соответствии со всеми требованиями комфорта и гигиены того времени».

К первому периоду развития архитектуры жилых зданий, связанному с новым возрождением Руси после полосы тяжелых испытаний (внутренний кризис, падение экономики всей Руси, Ливонская война и разорение псковских земель и самого Пскова), относятся такие памятники, как «Солодёжня», Поганкины палаты, Первые и Вторые палаты Меншиковых, палаты Русиновых, палаты Подзноевых.

Все эти здания отличались особенной массивностью, основательностью, большой высотой и обширностью достроек. В наше время, когда верхних этажей, служивших для приема гостей и жилья, не существует, они кажутся особенно мрачными и неприветливыми. Нередко эти постройки называли домами-крепостями.

Спегальский считает такую характеристику в корне ошибочной. «В этих зданиях, - пояснял он, - не было решительно никаких приспособлений для обороны. Псковичи, еще живо помнящие бурные события 1607 – 1609 гг., хорошо понимали, сколь пагубными оказались бы попытки отбиваться от вооруженной толпы в любом здании, пусть даже имеющем специальные приспособления для обороны».

Спегальский указывает на то, что не расчеты на оборону во время каких-либо вооруженных столкновений, а обычное, повседневное положение, порожденное огромным имущественным неравенством, недоверием «больших людей» к враждебной им малоимущей массе и боязнь их за сохранность своих богатств — вот что породило особенности этих построек. Исследовать утверждает, что псковские палаты совершенно не имели никаких приспособлений для активной обороны, хотя при желании их было бы нетрудно устроить; это убедительно говорит о том, что о ней вовсе не думали. По его мнению, глубоко неправильно приписывать указанным богатым жилым постройкам характер оборонительных «полукрепостных» сооружений, потому что этим в значительной мере «снижается та яркая характеристика обыденной жизни того времени, которую может дать изучение их архитектуры».

Все старейшие здания XVII в. роднили общие черты: композиция каменных палат в три этажа, очень большая толщина стен (даже в верхних этажах, которые перекрывались деревянными потолками), малые размеры окон и характерное, не встречающееся во второй половине XVII в. устройство окон в подклетях. Клети и подклети находились под парадными и жилыми помещениями и соединялись с верхними этажами лестницами, проходившими в толще стены. Фасады, обращенные к соседям, часто в нижних этажах не имели оконных проемов. Окна, помимо железных ставен, служивших для защиты от пожара, предохранялись еще железными решетками. Двери выходили только во дворы и закрывались коваными железными створами.

Дома над тремя каменными этажами имели верхние деревянные рубленые хоромы, предназначенные для жилья. В плане палаты имели вид прямоугольника и лишь иногда — более сложный вид (обычно в тех редких случаях, когда размер участка не позволял скомпоновать все необходимые помещения в прямоугольник).

Обязательной принадлежностью здания было крыльцо, пристроенное посредине дворового фасада, по которому поднимались в сени 2-го этажа. Из сеней в следующие этажи вели внутристенные лестницы. Крыльца имели различную композицию: со всходом, перпендикулярным к палатам, то есть «на отлете» (Поганкины палаты, Первый дом Подзноевых, Первые палаты Меншиковых), со всходом, параллельным стене палат («Солодёжня») и с двумя всходами, шедшими параллельно стене слева и справа (Вторые палаты Меншиковых). Над верхними площадками крылец, обычно устраивали деревянные гульбища, имевшие вход из помещений 3-го этажа палат, отводившихся для приема гостей («Солодёжня», Первые и Вторые палаты Меншиковых). Существовали и другие типы гульбищ - в виде деревянных балконов, тянувшихся вдоль части дворового фасада («Солодёжня» во второй половине ХVII в., после перестройки), а также каменных галерей в первом этаже (Первые палаты Меншиковых) (3 и 4).

Рис. 3. Первые палаты Меншиковых. Каменное гульбище Реконструкция.

Эти общие черты позволили Спегальскому не только свести в одну группу такие памятники, как «Солодёжня», Поганкины палаты, Первые и Вторые палаты Меншиковых, палаты Русиновых и Подзноевых, но и на основании некоторых различий «расположить» их в хронологическом порядке. «Обследование окон Поганкиных палат, - пишет он, - показало, что их первоначальное оборудование было весьма архаическим. Одно из окон верхнего этажа Поганкиных палат, замурованное при «реставрации» 1902 г., сохранило след первоначального устройства. Эти следы показывают, что оконные переплеты с их станками были вставлены в просвет наружной части оконного проема, где были закреплены штукатуркой. На штукатурке остались их отпечатки». Исследователь делает вывод, что такое оборудование окон могло только предшествовать гораздо более совершенному устройству их с деревянными закладными колодами (устройство окон с деревянными колодами, заложенными в кладку у внутренних четвертей окна, предохраняло от холода, устраняло промерзание переплетов), какое он мог наблюдать во всех решительно памятниках псковской каменной гражданской архитектуры XVII в., за исключением Поганкиных палат и «Солодёжни».

Рис. 4. «Солодёжня». Дворовый фасад. Реконструкция

По установленному виду утерянного верхнего каменного этажа, по композиции помещений, по наличию особенностей, характерных для псковских зданий XVI в. (например, для палат Печерского и Елизаровского подворий), по более архаическому общему устройству «Солодёжни» Спегальский ставит это здание в хронологическом ряду впереди Погакиных палат. Первый дом Подзноевых и Первые палаты Меншиковых, с окнами и дверями, оборудованными деревянными закладными колодами, он относит к более позднему времени, нежели «Солодёжня» и Поганкины палаты с их несовершенным и неудобным отеплением окон, применявшимся еще в XVI в. Наряду с более архаическими чертами в планировке и конструкциях дома Подзноевых то очень важное обстоятельство, что оконные колоды его сделаны еще очень неловко, тогда как у Первых палат Меншиковых они получили уже вполне выработанное устройство, остававшееся Пскове неизменным до XVIII в., дает Спегальскому основание предполагать, что в доме Подзноевых это был один из первых опытов применения в строительстве псковских каменных зданий деревянных оконных колод, и считать это здание старше Первых палат Меншиковых.

Общая особенность жилых зданий XVII в. состоит в том, что все они первоначально имели деревянные верхние жилые этажи (исключением являются лишь палаты Постникова — памятник, сохранивший планировку, типичную для последнего периода развития псковского гражданского зодчества XVII в., но с каменным жилым этажом). Каменные части этих зданий не содержали в себе собственно жилых помещений — они служили лишь для временного пребывания, для сохранения наиболее ценного имущества, для приема гостей и увеселений. Собственно жилые помещения для постоянного пребывания семьи и для сна были расположены в верхних этажах, построенных из дерева.

Этот вывод был сделан Спегальским после тщательнейшего сопоставления исследований остатков памятников гражданской архитектуры XVII в. Пскова.

Проводя обследование Поганкиных палат, Спегальский обратил внимание на первоначальное устройство окон и дверей всех каменных этажей этих богатых палат, в том числе и верхнего. Оно говорило о том, что это жилое здание с большим количеством помещений не имеет ни одного из них, которое в старину было бы приспособлено для жилья. Все наружные двери были оборудованы только железными дверными затворами, навешенными на железные крюки, вделанные в кладку. При таком устройстве оставались большие щели, и двери от холода не предохраняли. Не существовало и деревянных колод, на которые обычно навешивались деревянные двери и во внутренних входах третьего этажа. Дальнейшее обследование показало, что первоначально все внутренние двери были сделаны слишком узкими, и поэтому при окончательной отделке палат во время постройки у них отесывали заплечики до самых откосов, так что не только деревянных, но и каменных притворов для дверных полотнищ не существовало.

Изучение других памятников подтвердило предположение, что в их каменных этажах не было жилых помещений. Такие здания, как палаты близ Сокольей башни («дом ксендза»), «дом Печенко», палаты Гурьева, имели в каменной части кроме подклетей всего два отапливаемых утепленных помещения, расположенных по сторонам холодных сеней: обширную столовую палату и потешную — для увеселений. Во Вторых палатах Меншиковых до 1940 г. сохранялись деревянные полы XVII в., а в полу столовой палаты — гнезда для ножек большого пиршественного стола и лавок. Домашние увеселения богатых русских людей того времени не ограничивались одним только угощением за столом. Они включали игры, пляски, пение и музыку. Имущих людей развлекали в их палатах ряженые, шуты, бахари, плясуны, песенники, музыканты, в столовых палатах, занятых закрепленными в полу обширными столами, не было свободного места, необходимого для такого рода развлечений. Отсюда следует, что второе отапливаемое помещение в палатах, обычно более обширное, нежели столовая, служило местом для этих развлечений. Это помещение называлось потешной, или «веселой», палатой.

Проведенное обследование остатков других псковских каменных жилых зданий XVII в. показал, что и в их каменных этажах не было собственно жилых помещений.

Ряд письменных источников также свидетельствует о том, что в XVI - XVII вв. русские люди всех сословий решительно предпочитали деревянное жилище каменному. Каменные строения допетровского Пскова возводились из известняковой плиты. Кладка из неё впитывает в себя влагу из почвы и воздуха. Пребывать постоянно в этих построенных из камня, сырых помещениях было вредно, и псковичам это было хорошо известно. Спегальский приводит ряд фактических примеров проявления внимания псковичей к гигиеническим свойствам своего жилья, откуда следует, что забота о здоровье диктовала устройство жилищ в верхних деревянных хоромах.

Позднее другой исследователь древнерусской каменной жилой архитектуры XVII в. А. А. Тиц указав на то, что о широком распространении деревянных надстроек даже в конце XVII в. свидетельствует царский указ от 3 октября 1688 г., предусматривавший ряд противопожарных мероприятий, в том числе и запрещение «деревянного хоромного строения» на палатах.

Однако, несмотря на царский указ, деревянные хоромы на каменных палатах продолжают строить в целом ряде городов еще и в XVIII в. По фактическим материалам исследовании известны постройки таких домов в городах Москве, Угличе, Калуге, Серпухове и д.р.

Деревянные жилые хоромы иногда примыкали к казенной части дома. Для Пскова было характерным расположение деревянных хором именно наверху, над каменными палатами, что вызывалось теснотой дворовых участков и гигиеническими соображениями. Внутреннее устройство и композиция сохранившихся каменных этажей псковских жилых зданий наглядно говорит о том, что жилье располагалось над каменной частью, а не где-либо сбоку от нее. На это же указывают и сохранившиеся следы и остатки исчезнувших деревянных этажей: лестницы, соединявшие ранее каменные этажи палат с деревянными жилыми покоями (Поганкины палаты, Первые палаты Меншиковых, палаты у Сокольей башни, «дом Печенко»), части отопительных устройств, служивших для обогрева верхних деревянных помещений (палаты Трубинских), наконец, непосредственные остатки сгоревших деревянных хором (Поганкины палаты, палаты Гурьева, «дом Жуковой»).

Многие годы Спегальский посвятил решению чрезвычайно трудной задачи по воссозданию облика жилого здания XVII в. В своих реконструкциях деревянных этажей он не претендовал на полную достоверность деталей исчезнувших хором, их внутренней и наружной отделки. Однако, исходя из практики основного членения плана деревянных хором, повторявших, как правило, планировку нижележащего каменного этажа, и внутреннего построения жилища богатого русского купца XVII в., а также по аналогиям дошедших до нас памятников того же времени он создал обобщенные композиции средневековой гражданской архитектуры Пскова.

«С О Л О Д Ё Ж Н Я»
(улица Гоголя, 42)

Во второй половине XVII в. палаты подверглись перестройке, но сохранили свой общий первоначальный характер. Устройство железных дверей, сохранившихся у входа в сени и у входа на лестницу, ведущую в бывшую повалушу, и окон в подклетях очень характерно для ранних построек XVII в., в том числе и палат Поганкиных и Первых палат Меншиковых (рис. 5).

К середине XVII в. только небогатые псковичи принимали гостей в одном помещении — повалуше. Состоятельные люди заменили ее двумя палатами: палатой для пира и палатой для увеселения после пира. Поэтому во второй половине XVII в. одна из клетей «Солодежни» была превращена в столовую палату: окна ее были увеличены и утеплены, была сделана печь. Старая повалуша стала использоваться лишь как помещение для увеселения.

Рис.5 Повалуша в богатых палатах. Реконструкция

ПАЛАТЫ     ПОГАНКИНЫХ
(улица Некрасова, 7)

Спегальский выявил однотипность таких построек, как Первые палаты Меншиковых (памятник, относящийся к первой четверти XVII в.) и Поганкины палаты, в композиции фасадов которых применен один и тот же прием — подчеркивание оси фасадов выделением одного из окон путем расширения его наружу большими откосами. Общая композиция дома — сводчатые подвалы, сводчатый первый этаж, второй этаж с деревянными потолками и, по всем данным, наверху деревянные терема одинаковы и в том, и в другом случае. Некоторая незначительная разница в деталях указывает на работу разных мастеров, но не на разное время постройки.

Как можно судить на основании изучения ряда зданий, имевших пристройки и надстройки, здания типа Поганкиных палат и Первых палат Меншиковых стоят в хронологическом ряду псковских гражданских зданий гораздо ранее «дома Печенко» (даже его наиболее древней части, не говоря уже о после пристроенной, следовательно, ранее Приказных палат, «Дома ксендза» и Вторых палат Меншиковых или домов типа палат Трубинского, Ямского, «Дома Жуковой» и «Мешка», которые завершают развитие псковской гражданской архитектуры. Спегальский отмечает также, что по техническим приемам и формам (устройство сводов, дверей, форма распалубок) Поганкины палаты близки к Зелейной палате в Кремле — памятнику, датированному 1636 г.

Здание Поганкиных палат, несмотря на утрату верхних деревянных хором, и сейчас еще поражает своей величиной, суровостью и простотой массивных объемов. Оно подавляет своей массой все окружающее.

Построенные по заказу богатейших купцов Поганкиных палаты отличались необычайной обширностью и богатством и в своем первоначальном виде обладали превосходной композицией, большой художественной выразительностью. Они не утратили своего эстетического воздействия и в наше время.

Исследования, произведенные Спегальским в 1946, 948 и 1950 гг., показали, что все здания Поганкиных палат были построены в одно время. В месте стыка двухэтажной части палат с трехэтажной есть шов, но он доходит только до уровня подоконников второго этажа, а выше кладка идет в перевязку. Первоначально невысокая часть палат была возведена до высоты подоконников второго этажа, потом была выполнена кладка остальной части здания до этого же уровня, и с этого уровня пошла общая кладка. Это, очевидно, было вызвано большой протяженностью здания. Весь низ его до определенной высоты был сложен из крепчайшей «дикой» плиты, которая не боялась ни сырости, ни мороза, в то время как выше кладка вся сложена из менее прочной пористой белой плиты, легко поддающейся обработке. Каменные части обеих половин были во втором этаже соединены проходом.

Одно из жилищ, имевшее три каменных этажа, как предполагает Спегальский, предназначалось для семьи главы Поганкиных; второе, с двумя каменными этажами, — для семьи его взрослого сына. Все собственные жилые покои располагались в деревянных этажах. Эти деревянные хоромы существовали до 1748 г. Каменная часть здания потеряла (в том же 1748 г.) только верхи лестниц, поднимавшихся в сени хором, и наружные крыльца, ведущие во входные сени обеих палат (рис.6).

Рис. 6. Поганкины палаты. Схема расположения основных частей здания.

Спегальский обнаружил в Поганкиных палатах следы исчезнувших деревянных этажей — отпечатки их нижних венцов. В тех случаях, когда помещения верхнего каменного этажа перекрывались потолками, не сводами, первые венцы деревянных стен запускались особенно глубоко в каменную часть здания и заделывались кладкой, поэтому отпечатки их на кладке дошли до нашего времени. Такие же отпечатки Спегальский обнаружил в Первых палатах Меншиковых, и палатах близ Сокольей башни, «доме Печенко» и других памятниках и дал подробное описание обнаруженных следов сопряжения нижних венцов деревянных хором с каменными стенами и их графические изображения.

Как показало исследование здания Поганкиных палат, во втором этаже по сторонам парадных входных сеней располагались дополнительные боковые сени. Справа от этих тройных сеней находилась клеть, а слева, на обычном месте клетей, - две палаты, в которых помещались какие-то производственные мастерские. Об этом свидетельствует особое устройство этих палат, соединяющихся внутристенной лестницей с подклетями, где, вероятно, хранилось сырье для производства, и был склад готовой продукции. Наличие отхожего места, устроенного в поперечной стене между этими палатами (несмотря на то, что рядом, в больших сенях и в малых в подсобных сенцах, они имеются), тоже говорит о том, что работали здесь наемные, или кабальные, люди, находившиеся под строгим надзором (из мастерской их не выпускали). Об этом же свидетельствует и необычное устройство этого отхожего места, проход в которое был открытым, имевшего специальный вытяжной канал, снабженный заслонкой и дверцей.

Третий этаж, отведенный для приема гостей, делился на мужскую и женскую половины. Каждая половина состояла из двух палат, одной — для пиров, другой — для развлечений. Из сеней третьего этажа в деревянные хоромы выходила удобная каменная лестница (нижняя половина ее сохранилась до наших дней). Спегальский считает, что замена повалуши двумя палатами — столовой и «веселой» — явилась результатом переноса в Псков опыта строительства жилых зданий наиболее богатых московских «гостей» (купеческой верхушки). В дальнейшем в богатых жилых зданиях Пскова разделение приемных помещений на столовые и «веселые» палаты становится общепринятым.

О том, что второй этаж Поганкиных палат отапливался, свидетельствуют сохранившиеся до наших дней дымоходы, а в палатах обнаружены места, где стояли печи. Однако Спегальский обнаружил любопытную деталь: каналы, проходящие в стенах от печей нижележащего второго этажа, проходили мимо и не имели сообщения с помещениями и печами третьего этажа. Уже одно это обстоятельство прямо указывает на то, что каналы эти не были просто дымоходами, так к в таком случае в них был бы выпущен дым и из печей третьего этажа. Спегальский делает предположение, что тепло печей, топившихся в каменной части палат, ипользовалось также и для нагрева помещений верхних деревянных этажей. «Такая система отопления, - замечает он, - была известна на Руси еще в XVI веке».

Это предположение исследователя подтверждается и наличием печей в неутепленных помещениях с дверьми, имеющими сквозные щели второго этажа, где, по-видимому, они были не столько печами, сколько топками или калориферами для отопления верхних этажей. «Такая система отопления не только избавляла от необходимости вносить дрова и впускать слуг в верхние этажи и грязнить парадные и жилые покои, но и, несомненно, была безопаснее обычного отопления в пожарном отношении». Очевидно, и деревянный верх двухэтажной части палат согревался расположенными ниже печами. Отсутствие же дымоходов у печей третьего этажа, которые, судя по оставленным для них местам, были весьма объемистыми, заставляет исследователя предположить, что горячие газы, поднимавшиеся в четвертый этаж по каналу от печей второго этажа, спускались в третий этаж по печным вертикальным оборотам, проведенным через два этажа — четвертый и третий, и снова по ним поднимались вверх, то есть каждая пара «печей» — обогревателей третьего и четвертого этажей была связана в одну систему или даже представляла собою, в сущности, один обогреватель, стоявший на своде второго этажа и проходивший сквозь деревянный потолок в четвертый этаж.

В работе Ю. П. Спегальского «Декор русских изразцовых печей XVII века» имеются его реконструкции двух печей, которые стояли в Поганкиных палатах, выполненные по обломкам изразцов, найденным еще в 1925—1927 гг. (рис.7).

Большое помещение третьего этажа со столбом по редине служило местом для приема гостей. Это обгарное помещение напоминает собою повалушу «Солодежни». Окна в нем сделаны без закладных деревянных колод. Одно из них сохранило до сих пор следы первоначального отепления. В наружный просвет окна у его края, обращенного внутрь здания, был вставлен деревянный переплет толщиной около 8 см, имевший полукруглый верх, соответствовавший форме проема. (Это была не сама окончина, а «окончинный станок», то есть рамка, в которую вставлялась «отворная окончина.)

Рис. 7. Одна из изразцовых печей в палатах Поганкиных. Реконструкция.

Рис.8. Поганкины палаты. Современный вид со двора.

По представленной здесь реконструкции палат Поганкиных можно судить о былой стройности и законченности композиции этого здания (рис.8 и 9). После того, как здание потеряло крыльца и хоромы с их вышками и гульбищами, нелегко в полной мере представить себе те высокие качества, которыми оно было первоначально наделено. Реконструкция Поганкиных палат позволяет судить о единстве композиции всего здания, строившейся на двух осях обоих жилищ подчеркнутыми объемами каменных крылец и высокими вышками над хоромами, а также ярко выраженной соподчиненностью объемов этого простого, величественного сооружения.

Рис. 9. Поганкины палаты. Вид со двора. Реконструкция.

ПАЛАТЫ     ПОДЗНОЕВЫХ
(улица Некрасова, 3, 5)

К моменту исследования дома Подзноевых у палаты, помещавшейся в торце, выходившем на улицу Некрасова, оставались еще стены. По следам распалубок, замеченным на местах обнажившейся кладки, Спегалький определил, что палата была перекрыта сводом, который опирался в центре на столб. Устройство свода было аналогично устройству свода над трапезной Крыпецкого монастыря (памятник XVI в. в Псковской области). Тогда же Спегальским было обнаружено одно из древних замурованных позднее окон палаты. Оно было вскрыто, и исследователь успел еще до окончательного разрушения палат зафиксировать сохранившееся первоначальное устройство окна с железной решеткой, с витыми прутьями, носящего своеобразный архаический характер благодаря его почти квадратной деревянной колоде с ординарным фальцем и повышенной кривой перемычкой. Тогда же были обмерены и зарисованы два уцелевших стенных шкафа, также закрывавшиеся железными ставнями и по устройству совершенно одинаковые со стенными шкафами «Солодежни», Поганкиных палат и других построек 1-го периода строительства XVII в.

Полностью обследовать это здание Спегальскому не удалось, и назначение, к примеру, среднего помещения второго этажа осталось неясным. Палата, перекрытая цилиндрическим сводом с подпружной аркой, служила складским помещением, то есть клетью. Были обнаружены три поперечных бруса, заложенные выше уровня перемычки входной двери в кладку сводов палаты, на которые опирались два нетолстых продольных бревна, зажатых концами в стены. Одно из них существовало до недавнего времени, от остальных перекладин остались только гнезда. Эта деревянная конструкция служила основой для своего рода антресолей - добавочной складской площади. Палата со столбом во втором этаже имела какое-то подсобное назначение. Третий этаж делился на три большие палаты.

На литографий А. А. Мартынова (середина XIX изображено крыльцо дома Подзноевых со двора. Однако к тому времени дом не имел уже первоначального вида. Ни лестница, ведущая со двора прямо на третий этаж (перекрытие над которой поддерживают колонны с капителями и базами), не являлась частью первоначальной постройки, ни часть крыльца, примыкающая к этой лестнице. Все это - пристройки, они выполнены в XVII в., уже после возведения основной части здания. От первоначального крыльца в то время оставалась лишь небольшая галерейка (она существовала еще совсем недавно), а до наших дней сохранился только обрубленный конец связи из толстого полосового железа, соединявший стену палат с крыльцом. Отсутствие следов такой же связи справа в сохранившейся без переделок стене позволяет считать, что всход крыльца был перпендикулярен к фасадной стене, то есть крыльцо было «на отлете». Спегальский выполнил в общих чертах реконструкцию первоначальна вида Первого дома Подзноевых (рис.10).

Рис.10. Первый дом Подзноевых. Реконструкция.

ПЕРВЫЕ    ПАЛАТЫ    МЕНШИКОВЫХ
(Советская улица, 50)

В палатах второго этажа, которые предназначались под клети, были обнаружены места для печей и проемы около них, из которых выходили дымовые каналы; то же было и в третьем этаже. Это указывает на то, что топка печей производилась из сеней. Такие же сквозные проемы в стенах у печей, позволявшие топить печи из соседнего помещения, существуют и в Поганкиных палатах.

В Первом доме Подзноевых и Первых палатах Меншиковых приемные помещения не были разделены на две половины - мужскую и женскую, однако в них прежняя повалуша была заменена столовой и «веселой» палатами, причем связь этих помещений была решена гораздо удачнее, нежели в Поганкиных палатах: между ними были помещены сени, через которые после окончания пира гости переходили из столовой в «веселую» палату.

Рис. 11. Первые палаты Меншиковых. Западный фасад. Реконструкция.

Там, где верх каменных стен палат остался несломанным, Спегальским были обнаружены, выемки от нижних венцов деревянных хором, которые были срублены из такого же толстого леса, что и хоромы над Поганкиными палатами. Однако, в отличие от Поганкиных палат, первые венцы здесь были срублены из мощных брусьев.

Лестница, ведущая в четвертый этаж из сеней верхнего каменного этажа, сохранилась, хотя и не полностью (верх ее был сломан при уничтожении деревянного этажа).

Каменный выступ лестницы располагался как раз на оси западного фасада. Эта ось была подчеркнута таким же особо выделенным окном, как в Поганкиных палатах, и симметричной группировкой остальных окон, и так же, как в Поганкиных палатах, эта ось к позиции выражена и на восточном фасаде.

«Общий вид здания, - пишет Спегальский, - несмотря на его живописные крыльца, гульбища и верхние деревянные этажи с их вышками, по всей вероятности, тоже с гульбищами, был все же довольно суровым и подавляющим. Такой характер придавали ему широкие поверхности огромных мощных стен с небольшими оконными проемами, снабженными железными ставнями с тяжелой оковкой» (рис.11).

СТАРЫЕ    ВОЕВОДСКИЕ    ПАЛАТЫ
(Милицейская улица)

ВТОРЫЕ    ПАЛАТЫ    МЕНШИКОВЫХ
(Советская улица, 50)

К следам третьего каменного этажа следует отнести и найденную при вскрытии заложенных окон второго этажа подвеску (камень, который поддерживал висячие арочки) от одного из окон третьего этажа. Эта веска резко отличалась своими пропорциями от подвесок окон второго этажа, на ней не было и углублений для заделки оконной решетки; следовательно, окно, которому она принадлежала, не имело решетки в то время как во втором этаже все без исключения окна были с решетками. Спегальский заметил, что без решеток оставляли только окна третьих этажей. Примером могут служить другие подобные постройки (Поганкины палаты, Первые палаты Меншиковых).

Не менее важный след третьего этажа был обнаружен при осмотре современного чердака дома. В одной из поперечных стен сохранилась нижняя часть дверного проема, сохранившего еще свою штукатурку и побелку. К следам третьего каменного этажа следует отнести и остатки двух лестниц, выходивших в него снизу, со второго этажа.

Великая Отечественная война прервала работы Ю. П. Спегальского по реставрации этого интереснейшего памятника.

Вторые палаты Меншиковых носят в себе все черты 1-го периода развития псковской гражданской архитектуры, но уже конца его. Те же крупные размеры плана, очень толстые стены, трехэтажный каменный низ и два или три деревянных этажа. Однако своеобразная внутренняя компоновка здания и богатство наружных декоративных элементов фасадов существенно отличают эту постройку от более ранних. Палата для пиров здесь располагалась во втором этаже здания, палаты в третьем этаже использовались для развлечений после пира и под сени.

Рис. 12. Столовая палата во Вторых палатах Меншиковых. Реконструкция.

Здание имело со стороны двора торжественное двухвсходное каменное крыльцо, через него проходили в очень просторные сени. Из сеней налево был вход в домашние покои, направо - в светлую, богато и наглядно украшенную столовую палату. Стол в ней располагался «покоем», в виде буквы «П», и занимал середину зала, по трем сторонам шли лавки. Ножки стола были врублены в деревянный пол, так же как и ножки лавок, тянувшихся у стен и заходивших в подоконные ниши. Вблизи входной двери стояли с одной стороны изразцовая печь, с другой - большой, от пола до свода, киот с иконами. Вечером палаты освещались паникадилами (люстрами), подвешенными к кольцам, укрепленным в своде (рис.12).

Лестница, устроенная в толще стены, выходила во двор и в погреб и служила для подачи вин из погреба и кушаний из поварни, находившейся во дворе.

Рис.13. «Веселая» палата во Вторых палатах Меншикова. Реконструкция.

В потешные, или «веселые», палаты поднимались из сеней тоже по лестнице, проходившей в толще стены. Эти палаты представляли собой два светлых, просторных, перекрытых деревянными потолками зала, объединенных открытым проемом. Вдоль всех стен тянулись врубленные в пол лавки, украшенные резными подзорами. Середина помещений оставалась свободной для игр и плясок (рис.13). Эти залы обогревались печами. Печи были изразцовые, с великолепным пышным рельефным орнаментом, расписанным блестящими цветными керамическими эмалями. Найденные остатки одной из печей показали, что эту печь украшали узоры по белому фону и вплетавшиеся в них два горизонтальных пояса, на бирюзовом фоне которых красовались пестрые птицы. Из потешных палат был выход над большое деревянное гульбище над крыльцом (рис.14).

Особенностью здания Вторых палат Меншикова является богатый наружный декор, от которого до нас дошли лишь остатки наличников окон второго этажа. Декоративное обрамление этих окон, очевидно, результат московского влияния. Однако, как отмечает Спегальский, псковские мастера-каменщики, выполняя заказ, пользовались приемами использования псковских пород известняковой плиты для орнаментации, и потому формы и детали этих наличников приобрели все же псковские черты. Спегальский отмечает три источника, из которых исходят элементы приемов и форм декорации Вторых палат Меншикова. Признавая, что постороннее влияние имело свое отражение (несомненно, под влиянием заказчика), он считает, что в исполнении форм сказались местные традиции. Выполняя декорации в псковском материале, мастера обратились к испытанным псковским техническим способам постройки из плиты, привычным для них с XV — XVI вв. Это наложило свой отпечаток на их работу. Третий источник образования этих форм – любовь псковских мастеров к новаторству, выдумке, что сказалось и на своеобразном характере этого их произведения. Спегальский не сомневается в том, что мастера, создавшие эту орнаментацию, были псковичами. Об этом свидетельствует не только применение старинных псковских технических приемов, но и очень хорошее знание псковских известняков, их мягких, легко поддающихся тонкой обработке сортов, которое проявили мастера.

В своей реконструкции покрытия деревянных этажей Вторых палат Меншиковых (см. рис.1) Спегальский в поисках архитектурной увязки реконструированного с документальной точностью богатo декорированного каменного низа с деревянным верхом, изобразил бочечные покрытия, применявшиеся в XVII в.

ПАЛАТЫ    РУСИНОВЫХ
(улица Карла Маркса, 10)

Спегальский связывает по общей схеме и важней компоновке палаты Русиновых со Вторыми палатами Меншиковых, однако отмечает при этом, что в постройку палат Русиновых внесены некоторые изменения, сделавшие ее более экономной и удобной.

Помещение слева от сеней, которое у Меншиковых было целиком проходным, хозяин палат Русиновых перегородил, отделив в нем две клети, благодаря чему в третьем каменном этаже появилась возможность наполовину уменьшить проходные домашние сени. Это стало возможным благодаря тому, что каждая из двух больших палат нижнего этажа здесь была перекрыта сводом с мощным столбом посредине помещения. Во втором этаже перегородки могли опираться теперь на столб и своды низа, тем самым была решена практическая сторона дела.

Здесь связь между вторым и третьим этажами была гораздо удобнее, чем во Вторых палатах Меншикова, а это значит, что и общая планировка палат Русиновых решена более удачно, и это тоже говорит о том, что они построены позднее Вторых палат Меншиковых.

Нижний этаж служил для складов товаров. В его обширных боковых палатах сохранились старые окна с решетками и крюками для навески железных ставен, старые шкафики в стенах с архаическими деревянными колодами для навески дверец и красивые своды с распалубками, опирающиеся на квадратный столб в центре палаты и подобные сводам монастырских трапезных.

Во втором этаже, налево от сеней, расположены два проходных помещения. Раньше они были перегорожены еще продольной каменной стеной, и тут таким образом, имелось четыре небольшие палаты. Две из них непроходные, служили кладовыми для ценного имущества, а две другие являлись подсобными сенями. Через них проходили на лестницу в стене, которая вела в третий этаж; она до сих пор сохранилась в пределах второго этажа. Направо от сеней расположена обширная палата, служившая столовой. Вероятно, она была первоначально перекрыта такими же сводами, впиравшимися на столб посредине палаты, как и в нижнем этаже, но своды здесь давно сломаны. «Однако не так уже трудно представить себе эту палату с такими сводами, с длинными столами и скамьями вокруг них, с лавками, врубленными в тесовый пол около стен, с подвешенными к сводам паникадилами, с расписной печью, со стоящим на полу большим резным киотом, наполненным иконами, с узорными оконными переплетами - окончинами, с полавочниками и наоконниками, постеленными по лавкам и подоконникам».

Из этой палаты гости после пира поднимались по лестнице в стене наверх, в третий этаж. Эта лестница для гостей должна была быть более широкой и парадной. В каком месте проходила лестница, Спегальскому выяснить не удалось, однако он утверждает, что она существовала и вела на этаж, где располагалась палата для развлечений, имевшая выход на большое деревянное гульбище. (Новым исследованием подтверждено существование третьего каменного этажа и второй широкой, парадной лестницы для гостей.) Потолки в третьем этаже были не сводчатые, а деревянные (то есть не каменные своды, а плоские деревянные потолки по балкам). Южную часть этажа занимала небольшая проходная палата, через которую проходили наверх в деревянные этажи, где располагались спальни.

Такой представляет себе Спегальский первоначальную общую компоновку здания.