Рис.28. Вид палат Трубинских со двора. Реконструкция.
Третий период развития псковской жилой архитектуры Ю.П.Спегальский относит к последней четверти XVII в., он называет это время порой расцвета гражданской архитектуры Пскова. Этот период характерен наибольшим разнообразием приемов композиции и декора палат.
Общей чертой построек этого времени было необычайно удачное расположение их в городе и гармоничная связь с окружающей местностью. Теперь дом богатого купца окончательно перестал быть хранилищем товаров, он стал служить местом отдыха, развлечений и приемов гостей. Богатые купцы стремились теперь селиться подальше от торга, на высоких берегах рек с живописными окрестностями, откуда с гульбищ верхних деревянных хором открывались прекрасные виды древнего Пскова. «С большой тщательностью продумывалась планировка и убранство помещений для гостей. Учитывались все тонкости церемониала приемов, причем с удивительным искусством решались такие, например, задачи, как создание наивыгоднейшего фона для выхода женщин к гостям или наиболее выигрышного освещения накрытого для угощения стола. Не меньшее внимание уделяли тогда и покоевой части жилища, ее удобству и уюту».
Спегальский отмечает разнотипность жилищ богатых купцов этого периода. Большое распространение получают жилые палаты с внутренним делением не только поперечными, но и продольными стенами, со сложной планировкой и живописной асимметричной композицией.
Начало положила постройка двора Трубинских, воплотившего в себе новые архитектурные приемы. За ним последовали другие постройки такого же типа с характерной композицией в виде сочетания нескольких объемов, оживленных выступами и очень разнообразных по своей величине и обработке.
Из других зданий, принадлежавших этому архитектурному направлению, до XIX в. дошли лишь двор Ямского, «дом Батова», «дом Жуковой», палаты Постникова («Мешок»). Все постройки этого направления отличались необычайной красотой и живописностью. Заказчики из высшего слоя купечества в это время стали обращать все больше внимания на внешний вид своих построек. Мастера компоновали каждое здание по-особому, архитектурные приемы быстро развивались, решения становились разнообразными. В последней четверти XVII в. псковские зодчие помимо того, что при решении плана учитывали все особенности данного участка и окружающей его части города, создавали двор богатого человека как цельное архитектурное произведение, в котором главное и подсобные строения были связаны между собой одним художественным замыслом. «Композиции и архитектуре дворов богатых палат в это время стало уделяться почти такое же внимание, как внутренней архитектуре зданий. Двор стали рассматривать как своего рода парадное место перед входом в палаты. Ворота, которые вели на чистые дворы, очень красиво обрабатывались...» Стены дворовых фасадов богатых палат, и особенно их крыльца, стали получать помимо живописных выступов еще и архитектурно-орнаментальную обработку. До этого времени палаты строились в виде параллелепипеда, который оживлялся лишь выступами крыльца и гульбищами, имевшими характер прилепов к главному объему. Такие постройки, как Поганкины и некоторые другие палаты, получили более сложную форму плана, но все же оставались довольно простыми по компоновке их основных объемов. Характерная черта композиции богатых палат этого периода, - сочетание нескольких объемов, оживленных выступами, изломами и разнообразных по величине и декору, имеющих значительное количество помещений. Дерево стало иметь в украшении фасадов еще большее значение: деревянные гульбища устраивались теперь не только вокруг светелок над крыльцами, но и вокруг больших выступов зданий (палаты Трубинских и палаты Ямских).
В это время получили особенное распространение жилые палаты с встроенными крыльцами. На жилых постройках Пскова Спегальский прослеживает развитие и превращение выступающего открытого крыльца в крыльцо, входящее в общий объем здания. Появившееся впервые во второй половине XVII в. (палаты Гурьева) встроенное крыльцо претерпевает ряд изменений в своем техническом усовершенствовании, прежде чем окончательно не превращается в конце XVII в. в доме Трубинского во встроенную закрытую лестницу.
Однако развитие псковской каменной жилой архитектуры в этот период не останавливается на строительстве палат со встроенным крыльцом. Спегальскии отмечает появление еще одного типа богатого жилого каменного здания, характерными признаками которого стало деление как поперечными, так и продольными внутренними стенами, а вместе с тем и выступающее из объема палат крыльцо. Образцом такой постройки является «дом Жуковой», в котором крыльцо снова выступило из объема палат, а освободившееся место заняли сени.
Менее состоятельные заказчики продолжали строить здания с простой трехчастной внутренней планировкой, характерной для предшествовавшего периода, повторять и варьировать еще более простые типы построек, выработанные раньше.
Спегальский обращает внимание на самостоятельный характер гражданской архитектуры Пскова, выработанный псковскими мастерами в этот период, своеобразие приёмов декоративной обработки при широком распространении в это время на Руси декоративного стиля, так называемого «нарышкинского барокко». Однако последние богатые псковские каменные жилые здания этого периода отразили в какой-то степени стремление заказчиков - богатейших псковских купцов к заимствованию внешних форм культуры Запада, и в архитектуру псковских жилых зданий уже до петровских реформ стали проникать чуждые черты, заимствованные, в частности, из немецкой архитектуры.
Начало Северной войны было причиной того, что строительство каменных зданий в Пскове, достигшее расцвета в последней четверти XVII в., с первых лет XVIII в. прекратилось.
ПАЛАТЫ ТРУБИНСКИХ
(улица Леона Поземского, 22)
Наиболее характерными для рассматриваемой поры являются постройки, принадлежавшие к типу палат со сложной планировкой, живописной асимметричной композицией. Образцом такого здания можно считать дом Трубинских - жилые палаты, входившие в комплекс двора этих богатых купцов на древней улице Запсковья Званице. Семья Трубинских - наиболее известная и богатая псковская купеческая семья не только в последней трети XVII в., но и в XVIII в. - владела палатами до середины XIX в. Потом здание перешло к владельцу табачной фабрики Агапову, позднее - к заводчику Мейеру, его последнему частному владельцу.
Рис.28. Вид палат Трубинских со двора. Реконструкция.
До наших дней дошли лишь остатки этого памятника. В XIX - XX вв. главное здание потеряло верхние деревянные этажи, светелки и даже часть каменного низа, и для того чтобы теперь правильно судить о нем, необходимо представить себе его первоначальный вид (рис.28).
Палаты Трубинских - один из самых интересных памятников древнепсковского зодчества. В их архитектуре проявились ярчайшие черты творчества местных каменщиков и плотников.
Спегальский приводит интересное сравнение палат Трубинских с палатами Поганкиных. «Более чем через полстолетия после создания палат Поганкиных,, - пишет он, - псковские каменщики снова получили заказ на сооружение двора и палат «боярствующего» купца. Стоит внимательно сравнить оба памятника, чтобы почувствовать какой путь прошла псковская гражданская архитектура за это время. Не высотой и протяженностью, не непомерной массой кладки, а искусным сочетанием объемов, живописностью компоновки, мастерским использованием игры света и тени и фактуры разных материалов, тонкостью и изощренностью архитектурной декорации выделялось это здание из окружающей застройки. В творчестве псковских каменщиков здесь проявились те черты, которые получили такое отчетливое и сильное выражение в деревянной архитектуре XII - XIII веков и псковском каменном церковном зодчестве XVI века. Они исполнены жизнерадостной живописности и свидетельствуют об умении найти наивысшую красоту в наиболее практичном и удобном для жизни».
Архитектурное решение палат Трубинских глубоко продумано. В палатах были разделены на мужскую и женскую половины не только деревянные спальные помещения, но и палаты для приема гостей. Каждая из этих половин имела свое красное крыльцо, свои сени, столовую и потешную палаты. Мужская половина выходила к улице. Она имела большие сени и парадное крыльцо и состояла из столовой палаты и малой столовой для приема особо почетных гостей. Из сеней проходили в потешные палаты.
Большая столовая палата имела по одну сторону входных дверей киот, вставленный в нишу, а по другую - изразцовую орнаментированную, расписанную цветными поливами печь. Вопреки прежнему обыкновению печь была поставлена не на полу, а на фундаменте, и потому ее основание сохранилось, что позволило точно установить размеры печи.
Обязательной принадлежностью столовой палаты в богатых комфортабельных домах Пскова этого периода стала небольшая дополнительная палата для приема почетных гостей.
Особая палата для приема почетных гостей была хотя и меньше, но такая же светлая, с такими же большими окнами, как и общая столовая. В ее торце двумя арками со столбом отделялась часть помещения, бывшая на одну ступеньку выше. В левом пролете находилась изразцовая печь, а в затененной глубине располагалась дверь, ведущая на лестницу, через которую к гостям выходили из верхних покоевых помещений представительницы женской части семейства Трубинского.
Все в этом доме было превосходно приспособлено к торжественным обрядам приемов гостей. «Как известно, на Руси в старину у богатых людей был такой обычай: когда нужно было принять гостя с особенным почетом, к нему выходила жена хозяина дома или кто-либо из ближайших родственниц, в самых нарядных одеждах, с чарой вина на красивом серебряном подносе. Строитель палат Трубинского сделал все для того, чтобы выходившие к гостям женщины и их богатые наряды были представлены в наиболее выгодном виде: они появлялись перед гостями на затененном фоне, освещенные из окна мягким боковым светом. Но не только об этом позаботились каменщики. У нижней площадки лестницы, соединявшей жилой верх с пaлатой, рядом с окном, освещавшим лестницу, они устроили небольшой закоулочек, для того чтобы там, никому не мешая и не попадаясь на глаза, сидел слуга, наблюдавший во время приема гостей за проходом. Женщинам полагалось выходить к гостям только когда приказывал хозяин, и, очевидно, кто-то должен был следить за тем, чтобы они не сходили к гостям, когда им вздумается, так же как и за тем, чтобы никто из гостей не мог пробраться без разрешения наверх» (рис.29).
Рис. 29. Столовая палата для почетных гостей в доме Трубинских. Реконструкция.
Здание было также очень хорошо приспособлено к потребностям повседневной жизни. По планировке помещений, как низа, так и верха, можно и теперь ясно представить порядок и обычай, существовавшие в доме Трубинских. В палатах при горницах женской половины имелась специальная каменная светлица, из нее можно было выйти на висячее гульбище, огибавшее с трех сторон выступ здания, обращенный на юго - запад. С этого гульбища открывалась необычайной красоты картина Крома, Довмонтова города, Рыбников, Нижних решеток, рек Псковы и Великой, Завеличья.
Были светелки и гульбища и при мужской половине - над крыльцом.
Как и в предшествовавших псковских домах, жилые хоромы и здесь были деревянными, они располагались над каменными приемными и складскими помещениями. Это подтверждается тремя лестницами, ведущими в верхние деревянные горницы, - с верхней площадки крыльца, из больших сеней и из комнаты рядом со столовой палатой, - и наличием в верхнем каменном этаже двух сохранившихся топливников, служивших для обогревания деревянного этажа. Все сени в палатах Трубинских были холодными. Окна и наружные двери их закрывались только железными ставнями и железными дверными створами.
Палаты Трубинских были скомпонованы со всеми постройками двора, его оградой и воротами, благодаря чему весь двор представлял собой единое законченное архитектурно-художественное произведение. Псковские зодчие, как показывает эта постройка, обладали не только огромным художественным талантом, умением использовать эффект освещения. «С одинаковым совершенством ими были найдены и соотношения объемов здания и формы и обработка деталей. Чрезвычайно высоким было и их техническое уменье».
ПАЛАТЫ ЯМСКОГО
(улица Воровского, 6)
Эти палаты были построены Никифором Ямским - одним из самых богатых купцов второй половины XVII в. Он прожил в своем дворе до конца жизни и принимал здесь в 1701 г. царя Петра I. В 1726 г. двор перешел по наследству к Трубинским, которые в 1849 г, продали его псковскому купцу Иевлеву. В 1855 г. палаты горели и остались без крыши. Теперь существуют лишь их остатки и подсобные здания двора.
Сохранился обмер двора и палат Ямского, сделанный еще до пожара 1855 г. И.Ф. Годовиковым, и, хотя он изображает здание уже не в первоначальном виде, это ценнейший материал для исследователя.
Ю. П. Спегальский, основываясь на архитектурно-археологических материалах своего исследования и письменном источнике, списке с поступной, датирует палаты Ямского началом 80-х гг. XVII в. (Список с поступной - документ, свидетельствующий о том, что 30 июля 1682 г. «Посник Федоров сын Неелов поступился за долг в 30 рублей в пользу Никифора Ивановича Ямского своим дворовым и огородным местом в Окольном городе, Кстовском сте, у Богоявления господня на Бродах, на горе». Это как раз то место, на котором построен двор Ямского. Следовательно, постройка была начата после 1682 г.).
Архитектурно-художественные достоинства палат Трубинского, замечает Спегальский, произвели впечатление на заказчиков, и то новое, что было внесено в псковскую гражданскую архитектуру строителями этих палат, было оценено по достоинству и повторено в постройке палат Ямского.
В палатах Ямского приемные парадные покои не имели женской половины. В компоновке столовой палаты повторены и даже развиты некоторые архитектурно-художественные приемы, использованные при постройке палат Трубинских. Здесь со столовой связана не одна, а три подсобные палаты. Расположение столовой в сторону двора и сада представляет собою нарушение уже давно и прочно установившегося обычая. Особая палата у столовой для приема почетных гостей расположена совсем по-новому и решена как своеобразная вторая столовая палата со всеми ее принадлежностями.
В декоративном отношении фасад палат Ямского выполнен еще более удачно, чем палат Трубинского, распланировка здания свободнее. План каменного низа превосходно увязан с деревянным верхом. Светелкам над крыльцом поставлена удачнее, удобнее расположено само крыльцо.
Обмерные чертежи И. Ф. Годовикова зафиксировали остатки третьего (жилого) этажа, каменные светелки и одно деревянное помещение с гульбищем. Светелка была устроена не только над верхней площадкой крыльца, но и на обратной стороне дома.
При восстановлении плана третьего этажа Спегальский использовал как опорные данные размещение дымовых каналов, выходов лестниц и положение каменных светелок. Над последними, несомненно, располагались деревянные вышки, а вышка над крыльцом имела и деревянное гульбище.
Рис.30. Палаты Ямского. Фасад с улицы. Реконструкция.
Спегальский обращает внимание на изображенные И. Ф. Годовиковым наличники нижних слуховых окон крыши, которые никак не подходят для крыши не только по характеру обработки, но и по размерам; они более соответствуют большим окнам деревянных горниц. Можно предположить, что при перестройке здания для украшения слуховых окон были использованы старые наличники от окон деревянного этажа, разобранного перед сооружением этой крыши.
Палаты Ямского декорированы богаче, нежели палаты Трубинских, вся орнаментация окончательно лишена тяжести и многодельности, которыми отличалась орнаментика первого периода (Вторые палаты Меншиковых). «Собственное творчество каменщиков помогало находить и отбирать те виды декораций, которые с наибольшей выразительностью и художественностью объединяли в себе эстетическую ценность и легкость исполнения из имеющегося материала - разных пород местной известковой плиты и дерева» (рис.30).
«ДОМ БАТОВА»
(Конная улица, 1)
Первоначальные владельцы этого дома и история его неизвестны. Уже в XIX в. здание было сильно искажено перестройками, а в XX в., после очередного «подновления» его купцом Батовым, от прежнего сооружения остались лишь часть стен нижнего этажа жилых палат, остатки сводов и некоторые другие незначительные детали здания. Кроме этого, однако, осталась совершенно не измененная (лишь надстроенная) каменная дворовая постройка XVII в., входившая в единый комплекс дома, которая, по мнению Спегальского, была не единственной: по периметру черного двора располагались еще и другие служебные строения, снесенные Батовым при постройке молельни в начале XX в. До 30-х гг. нашего века сохранялись двое ворот двора - парадные, очень нарядные, и хозяйственные. Обработка парадных ворот и овальное окно над входом в первый этаж, характерное для последнего десятилетия XVII в., свидетельствуют о том, что памятник принадлежит именно этому времени.
Здание было построено «глаголем», крыльцо было встроенным, однако дом существенно отличался от палат Трубинского и Ямского растянутостью своего плана (рис.31).
Спегальский считает, что «дом Батова» заслуживает самого тщательного исследования как один из весьма немногих памятников наиболее блестящего периода древнепсковской гражданской архитектуры, ярко отразившего характерные черты творчества псковских зодчих. Им были тщательно обмерены сохранившиеся части дворовых построек, а небольшой раскоп обнаженной засыпки над сводом служебной дворовой постройки XVII в. показал, что над ней был первоначально еще деревянный этаж, уничтоженный затем пожаром. Это было жилье для слуг. Покрыт этот деревянный верх здания был красной неполивной S-образной черепицей.
Рис.31. «Дом Батова». Вид с улицы. Реконструкция.
«ДОМ ЖУКОВОЙ»
(улица Леона Поземского)
Одним из последних богатых псковских жилых зданий XVII в. другого типа, в постройке которых отразилось нарастающее стремление купечества к заимствованию внешних форм культуры Запада, Спегальский называет «дом Жуковой». Здесь это было выражено очень ярко в построенном в углу, палат эркере (эркер, или фонарь, в архитектуре - остекленный выступ в стене здания), заимствованном из немецкой архитектуры. Эркер был сложен одновременно со стенами здания и в перевязку с ними, то есть составлял часть первоначальной постройки.
Рис. 32. «Дом Жуковой». Дворовый фасад. Реконструкция.
В XIX в. здание принадлежало купцу Пузыреву, а последним его владельцем была Жукова. В начале 20-х гг. нашего века здание начало разрушаться, в 1958 г. остатки его были сровнены с землей.
Исследование здания показало, что дом этот являлся образцом богатых жилых палат, характерным для последнего периода развития древнепсковской гражданской архитектуры. Влияние предшествовавших планировок зданий со встроенными крыльцами сказалось в этой постройке в решительном применении поперечных стен, что сделало план очень компактным, почти квадратным. Дополнительная комната с угловым эркером была почти равна основной столовой палате. Здание имело верхний деревянный этаж, висячее деревянное гульбище. Найденные, обломки печных изразцов XVII в. свидетельствуют о том, что интерьеры палат украшали изразцовые печи (рис.32).
ПАЛАТЫ ПОСТНИКОВА
(улица Олега Кошевого, 2)
По преданию, эти палаты с самого начала XVIII в. использовались для казенных надобностей и служили одно время тюрьмой (отсюда второе название их - «Мешок»). Это последнее богатое жилое здание XVII в., носящее традиции архитектуры XVII в., и первое, в котором покоевые помещения были построены из камня.
Второй этаж палат Постниковых, служивший для приема гостей, делился на мужскую и женскую половины. Крыльцо состояло из двух расположенных рядом крылец, соединенных между собою проходом. Крыльцо левой, мужской половины просторнее, нежели женской. Между крыльцами помещалась сторожка с переговорным устройством - узеньким наклонным каналом, проходившим с площадки крыльца наверх, в сени жилых покоев. Мужская половина приемного этажа имела трехчастную разбивку плана, планировка женской половины была проще.
Сохранились чертежи этого здания, относящиеся к 1800 г. и подписанные губернским архитектором Иваном Альбрехтом. Они показывают палаты в состоянии, значительно более близком к первоначальному.
После перестройки 1842 г. здания двора были капитально отремонтированы, было перестроено крыльцо палат и внесены другие изменения.
Ю. П. Спегальский отмечает, что в основе плана этого здания лежит прием, близкий к планировке палат на Романовой горе, но несколько усложненный. В палатах Постникова третий этаж каменный, однако, никаких приемных помещений в нем не могло быть, так как они были размещены во втором этаже. Резкое отличие плана верхнего каменного этажа от всех известных планов каменных этажей псковских жилых зданий позволяет утверждать, что это был жилой этаж.
В реконструкциях псковских жилых палат Ю. П. Спегальского над их деревянными хоромами возвышаются еще сенники и вышки. По чертежу И. Альбрехта - над жилым этажом палат Постниковых тоже были деревянные помещения, занимавшие не всю площадь здания, а лишь часть ее - над сенями и в торцах. Это дает основание Спегальскому предполагать, что Постниковы, видимо, спали в деревянных спальнях. Каменные горницы в действительности служили главным образом для дневного пребывания членов семьи, для рукоделия, то есть для тех целей, которым и в палатах Трубинского и Ямского тоже служили каменные палаты и светлицы. На плане И. Альбрехта в сенях третьего этажа показаны две лестницы, ведущие наверх, и топливник, служивший для обогревания помещений, расположенных выше (подобный топливникам в палатах Трубинских). Палаты Постникова, несомненно, имели гульбища, которые здесь должны были получить вид крытых балконов.
Дворовое служебное здание, по свидетельству И. Ф. Годовикова, до перестройки 1839 - 1842 гг. все еще сохраняло верхний деревянный этаж. Следы деревянного этажа сохранились на каменных торцовых щипцах, к которым вплотную примыкали деревянные стены. В щипцах остались гнезда от бревен, посредством которых стены деревянного этажа были связаны с каменной кладкой. В заднем щипце сохранилась дверь, выходившая сюда с деревянного крыльца или гульбища либо из деревянной пристройки.
Передний щипец сохранил два окна и дверь с трапециевидными нишами для ставен, свидетельствующую о том, что здесь был балкончик, устроенный, как и щипец, главным образом для украшения уличного фасада.
В постройке здания Спегальский отмечает влияние вкуса заказчика: «Под воздействием заказчиков, богатейших псковских купцов, уже до петровских реформ стали проникать в архитектуру псковских жилых зданий черты, заимствованные из немецкой архитектуры. Но прежний уклад купеческой жизни в то время в Пскове еще крепко держался, и палаты Постникова ярко свидетельствуют об этом. И над ними был традиционный деревянный верх, притом отапливаемый, т. е. предназначенный не только для летних спален, но и для зимы... Характер устройства покоев для приема гостей, особенно разделение их на две половины, двойное крыльцо, переговорный канал, связывавший крыльца с жилыми покоями, сделанный явно для того, чтобы иметь возможность строго соблюдать при встречах гостей старинные обряды,- все это показывает, как крепко еще держались в семье Постниковых старые обычаи».
| Памятники второго периода (60-80-е гг. XVII в.) |
Содержание | Каменные жилые постройки горожан |
|